Где-то на середине этой речи голос Саада превращается в голос Стэнли, и Кёртис осознает, что снова заснул или впал в полудрему, отчасти двигаясь в машине наяву, отчасти плывя по течению сна. Он изо всех сил старается удержаться на этой грани, чтобы не упустить слова Стэнли, — и вот уже начинает их видеть, каждое слово в отдельности, вырастающие побегами на развесистых ветвях, среди других слов, произнесенных другими голосами. Он может расслышать голос старого поэта, Уэллса, и голос «Зеркального вора». Голос своего отца. Уолтера Кагами. Вероники. Даниэллы. Голос мага по прозвищу Ноланец. Голос бога Гермеса. Чистый и тихий голос самой Луны.

Потом звучит еще один, смутно знакомый голос.

— Дорогие сограждане, — произносит он, — события в Ираке достигли той стадии, когда мы должны принять окончательное решение…

Кёртис подскакивает на сиденье и больно ударяется рукой о подголовник сидящего впереди Саада.

— Черт! — бормочет он.

— Все в порядке, друг мой? Ты задремал. Мы почти приехали.

Кёртис встряхивает головой, осматривается. Они уже в городе, проезжают под мостами многоуровневой развязки. В четверти мили впереди виднеется огромный зеленый щит на пересечении с Чарльстонским бульваром. У Кёртиса свербит в горле: видимо, он храпел во сне.

— Что происходит? — спрашивает он. — Началась война?

— Выступает президент, — говорит Саад. — Раз уж ты проснулся, я добавлю громкости, о’кей?

— Миротворческие усилия по разоружению иракского режима вновь и вновь оказывались безуспешными, потому что мы имеем дело не с мирными людьми, — говорит радио. — Информация, собранная нашей разведкой, а также разведслужбами других государств, не оставляет сомнений в том, что иракский режим тайно обладает одним из самых губительных видов оружия, когда-либо изобретенных людьми.

Саад сворачивает на Спринг-Маунтин-роуд.

— Погоди, — говорит Кёртис. — Можем мы еще немного покататься по Стрипу? Я хочу это дослушать.

— Конечно, мой друг. Как пожелаешь. Один доллар за пять минут катания — годится?

Кёртис нашаривает конверт во внутреннем кармане куртки.

— Сделаем так: я дам тебе три сотни за всю поездку, а ты скажешь, когда тебе пора будет возвращаться домой.

— Соединенные Штаты и другие нации не сделали ничего такого, что могло бы вызвать эту угрозу, но мы сделаем все, чтобы ее устранить. Вместо того чтобы безучастно дрейфовать к неминуемой трагедии, мы возьмем курс на обеспечение нашей безопасности. Прежде чем настанет день ужаса, прежде чем будет уже поздно что-либо предпринимать, эта опасность будет ликвидирована.