На Стрипе «хонда» поворачивает вправо, минует отель Кёртиса, пиратские корабли и вулкан, танцующие фонтаны «Белладжо». После сегодняшнего блуждания по пустыне приятно быть на колесах, приятно созерцать все это — неоновые вывески и световые табло, казино и зеркальные башни отелей, блестящие маски с пустыми глазницами, — в то же время сознавая, что здешние игры его уже не касаются. Он далеко не сразу нашел к ним верный подход, но хотя бы не остался в проигрыше.

— Десятилетия обмана и жестокости подошли к концу. Саддам Хусейн и его сыновья должны покинуть Ирак в течение сорока восьми часов. Если они не выполнят это условие, мы начнем военную операцию в любой момент, которой сочтем удобным.

— О’кей, Саад, — говорит Кёртис. — Я услышал достаточно. Возвращаемся к отелю.

Саад делает два левых поворота и снова выруливает на Стрип наискосок от «Луксора», чуть севернее припавшего к земле сфинкса. Для середины дня в понедельник бульвар оживлен сверх обычного. Когда они проезжают перекресток с Тропикана-авеню, Кёртис обращает внимание на толпу перед статуей Свободы — оркестр с волынками и барабанами, зеленые майки с трилистником, пластиковые шляпы — и вспоминает, какой сегодня день.

— Многие иракцы могут слышать меня сейчас в арабском переводе, транслируемом по радио, и я хочу обратиться к ним. Если нам придется начать боевые действия, они будут направлены не против вас, а против попирающих законы людей, которые правят вашей страной. После того как наша коалиция отстранит их от власти, мы доставим вам еду и лекарства, в которых вы так нуждаетесь. Мы уничтожим машину террора и поможем вам построить новый Ирак, процветающий и свободный. В этом свободном Ираке не будет места для агрессивных войн против соседних стран, не будет заводов отравляющих веществ, не будет казней инакомыслящих, не будет пыточных камер, не будет надругательств над женщинами. С тираном скоро будет покончено. День вашего освобождения близится!

На тротуаре южнее его отеля несколько патрульных копов и местных сотрудников охраны разбираются с пятью-шестью молодыми приверженцами Ларуша, которые, видимо, слишком активно приставали к прохожим со своими плакатами и брошюрами. Молодежь не унимается и продолжает что-то скандировать; один из копов, отойдя в сторонку, говорит по рации.

«МЕТОДОЛОГИЯ ЗЛА» — гласят плакаты. — «ОСТАНОВИТЕ ОЛИГАРХОВ!», «ИМПИЧМЕНТ ДЛЯ ДЖОРДЖА БУША!», «БОБМЫ ЧЕЙНИ ИЛИ ДОЛЛАР ГРИНСПЕНА — ЧТО УПАДЕТ РАНЬШЕ?»

Кёртис пытается вообразить Уолтера Кагами в цветастом свитере и с мегафоном, выкрикивающим заводные речевки, пока его волокут в полицейский фургон. Сам Кёртис еще не определился со своим отношением к этой войне, но Уолтеру он не завидует в любом случае. Должно быть, это очень тягостно: всей душой ненавидеть что-либо, при этом сознавая, что у тебя нет ни малейших шансов на успех в противостоянии с объектом твоей ненависти.