Клаб-Хаус-авеню находится в семи кварталах на север, в сторону Оушен-парка. Спидуэй почти безлюден, однако Стэнли предпочитает выйти на набережную, чтобы оценить погодные перспективы. Идет мощный прибой. Далекие волны и небо смешались в беспокойном движении. Береговая линия отступает и съеживается, как прохудившийся гелиевый аэростат. На западном горизонте Тихий океан явно строит планы насчет ливня, вот только когда он разразится, неизвестно. Барометр, должно быть, сейчас упал до своих нижних отметок. Стэнли кажется, что его носовые пазухи увеличиваются в объеме, распирая лицо изнутри.

Прошедшая ночка на пляже выдалась бурной, судя по количеству потерянных женских туфель, использованных презервативов и мотоциклетных следов на песке. Чайки сражаются с крачками за самые большие и аппетитные кучи блевотины. На углу Вестминстер-авеню Стэнли замечает цепочку засохших пятен крови — алые кляксы, как проблески заходящего солнца сквозь тучи, — и следует за ними на протяжении квартала, пока кровавый след не уходит в сторону от променада. Лица немногих встречных людей выглядят изможденными от недостатка сна и переизбытка употребленного алкоголя.

Собственное состояние Стэнли не нравится тоже: он сейчас как бы плывет по воле волн, вместо того чтобы держаться выбранного курса. Встреча с Уэллсом прошлой ночью его потрясла, но потрясение это было не того рода, на какой он рассчитывал. Это все равно что долго плыть на маячный огонь, а под конец обнаружить вместо маяка лишь нечто зеркальное, отражающее свет совсем другого источника. И теперь он хочет найти тот самый источник. Все давешние рассуждения Уэллса были попыткой скрыть от Стэнли истинное откровение. Есть один важный вопрос, который он должен прояснить до того, как снова встретится с Уэллсом; хотя шансы на получение ответа невелики.

Здания на Клаб-Хаус выглядят так, словно они изначально строились как жилые, затем были переоборудованы под коммерческие заведения, а теперь опять постепенно заселялись жильцами. Старый дом номер сорок один имеет магазинный фасад, но никаких вывесок на нем нет; дверь начисто выскоблена, оконные стекла замазаны черной краской. Изнутри доносится торопливый стрекот печатной машинки. Стэнли стучит в дверь. Машинка продолжает стрекотать. Он стучит снова.

Стрекот умолкает. После долгих мгновений тишины дверь открывается, и в проеме возникает острый нос Алекса. Далее поблескивает пара маленьких глаз, как кусочки слюды на стене пещеры.

— Доставка на дом, — объявляет Стэнли.

— Ах да. Входи, пожалуйста.