«…Отоварившись на рынке, наткнулась на тачку Толика. Полчаса прождала, когда он со своей стелькой объявится. Надеялась, дура, что он меня до дома подбросит. А им, видите ли, не по пути! Они заняты! Разбегутся тратить бензин и свое драгоценное время! Из-за меня свои планы менять! Подумаешь, бедная родственница, нечаянная сестра коммерсанта! Рожи козлиные. Ненавижу!

Когда тащилась домой, увешанная продовольствием, позвонила Тайка. Хвасталась, что ей папуля на совершеннолетие презентовал машину. Тьфу, розетка. Да чтоб тебе все бамперы измяли. Ненавижу!»

Снова оглянувшись на окна, я покрутила в болящих пальцах ручку и посмотрела на свои выровнявшиеся каракули. Чистенькие строчки выстроились армией золотисто-алых букв, сдержав атаку синей орды чудовищных клякс. Даже совестно тратить такую пасту на никчемную писанину. Но другие способы спустить пары, чтобы не лопнуть от злости, временно не доступны.

«…Пока сидела на скамейке парковой аллеи, ко мне подсел какой-то свихнутый старикан и отдал свою ручку. Сказал с умильным видом, что она-де волшебная. Может исполнять желаемое. Если бы и вправду! У меня как раз имеется одно заветное на данный момент желаньице! Чтобы мама открыла мне дверь.

Черт возьми, я уже не могу терпеть! Все мысли сводятся к сортиру. Неужели придется выискивать кусты? Нет, я не могу себе этого позволить. Довольно того, что я на улице отужинала немытыми овощами. До шести часов на работе, потом по базарам, таская тяжелые авоськи, пешком тащилась до дома, и теперь целый час сижу на улице! Жду, пока маманя выспится!»

Я решила вновь наведаться к своей двери. Сунула тетрадь и ручку в сумку, подхватила стоявшие у скамейки пакеты и поплелась через дорогу. Какой-то высруль, высунувшись из окна своего драндулета, громогласно меня обматерил. Чуть не сбил еще и орет! Урод! В неположенном месте, видите ли, перехожу улицу! Щас, попрусь с сумками искать пешеходный переход! Да чтоб ты перевернулся, сволочь! И сам ты сука!

Завернув за угол дома, я нырнула в подъезд. Поднявшись на третий этаж, столкнулась с расфуфыренной соседкой и моей одноклассницей Мариной, закрывающей дверь.

— Стерва, – как обычно приветствовала она меня.

— Шлюха, – с взаимным презрением отозвалась я.

Взобравшись на пятый этаж, я сгрудила пакеты на резиновый коврик и без особой надежды надавила на кнопку звонка. Уже собралась устроиться на ступеньках, как услышала из-за двери недовольное ворчание и щелчки замков. Фух, не могла поверить своему счастью!

Как и ожидала, мама пребывала более в горизонтальном, чем в вертикальном положении. Боже мой, опять этот замасленный халат с мокрыми от пота подмышками. Как же она меня порой бесит! Иногда просто ненавижу ее. И каждый день расплачиваюсь слезами за эти непотребные чувства. Я должна все сделать, чтобы выдернуть ее из пьяного болота, а вместо этого только и знаю, что злиться и орать. Ненавижу себя!