Кто-то потянул его за рукав.

— Тебя спрашивают, — сказал машинист.

— Кто?

— Какой-то майор у входа.

Франсуа рассчитал — до поднятия занавеса оставалось минут пять. Он сбежал по деревянной лестнице, перепрыгивая через четыре ступени. Становилось уже темно. Он осмотрелся.

Перед ним стоял Ватрен.

— Господин майор, вы… вам нужно место… Я…

— Нет, я не иду в театр, Субейрак. Я хочу просить вас об одной услуге.

— Сейчас, господин майор?

— Да. Слушайте внимательно. Если я не вернусь во Францию… Нет, не перебивайте меня. Я привожу в порядок свои дела. Так мне хочется. Я укладываюсь… Я хотел бы, что бы вы съездили к моей жене.

Франсуа пристально посмотрел на майора. Что с ним случилось? Нервы? Или что-нибудь похуже? Нет, Старик, по-видимому, превосходно владел собой. Однако глаза его слишком блестели. Он выглядел так же, как в первые дни боев в Лотарингии, только седины стало больше, вот и все… Субейрак вспомнил о театре — нельзя было задерживаться.

— Значит, вы поедете в Дэнен, улица Ланди, 14… Вы передадите моей жене… Вы скажете ей обо мне, что захотите, ответите на ее расспросы… Но самое главное, вы скажете, что… Когда мой батальон был взят в плен… я выполнил свой долг полностью. Постойте, постойте, вы скажете, что мы дрались до последнего разумного предела, но я избежал ненужных потерь. Без лишней крови. Ни одной лишней смерти на моей совести после…

У него странно дернулись губы под седыми усами. За спиной слышалась музыка Фредерика, казалось, в ней было что-то нереальное. Скрипки заглушали все…

— …после Вольмеранжа, — закончил Ватрен, — но об этом не стоит говорить.

— Почему вы избрали сегодняшний вечер, господин майор?

— Потому что сейчас — самое время. Иногда я здесь слышу песенку: «Дорога долгая, шагай, не останавливаясь». Для вас дорога будет еще долгой. Пройдет год, а может, два и три, прежде чем вы выполните мою просьбу. Моя жена живет в Дэнене у своей матери, в шахтерском поселке. Помните — ни одной лишней смерти. Повторите!

На мгновение воскрес прежний помощник командира. Франсуа повторил:

— Ни одной лишней смерти.

— А что касается Вольмеранжа, то… я не знаю, была ли нужна эта смерть. Иногда ночью я спрашиваю себя — может быть, он все-таки умер за Францию?