– О ком это вы говорите Виктория Викторовна.

– О нем, о чеченце. Леонид называл его «Акрам».

– А где сейчас этот «Акрам», он вам не говорил.

– Нет, да я и не спрашивала. Боялась. Вы лучше у Леонида спросите, он наверняка знает.

Теперь он под защитой ваших, скажите ему, пусть не боится и все расскажет, может за это ему срок скостят, за наркотики. Можно я пойду, что-то мне совсем не по себе. Знаете, я только вам скажу. Тяжёлая я – от него, от Леонида. Срок, правда, ещё маленький, но все равно, я рожать буду, я так решила.

Отпустив женщину, Хельга позвонила Таисии. Трубка долго предавала гудки вызова. Потом раздался взволнованный голос девушки.

– Представляешь, он умер. Леонид умер. Врач говорит большой передоз. Какой-то очень сильный наркотик. Его совсем чуть-чуть примешь, и все. Теперь он нам уже ничего не скажет, и этого террориста мы не найдём А он так и будет людей убивать, понимаешь.

На том конце раздались всхлипывающие звуки. Бывшая учительница истории, а ныне младший сыщик сыскного бюро, разрыдалась во весь голос. То ли от жалости, что умер молодой красивый человек, то ли от того, что утеряна единственная нить, ведущая в «Акраму».

Глава 11

Глава 11

В греческом ресторане царило уныние. Салаты из отварной цветной капусты «кунупиди», из капусты брокколи «брокола», из красной свеклы и ботвы «пандзари», салаты из отварной травы – «хорта» залитые греческим оливковым маслом и соком лимона, котлетки «кефтедес», грибы «манитарокефтедес» все жевали, молча, без аппетита.

К бокалам с вином никто не притронулся. Говорить было не о чем. Марго уже все знала.

Молчание нарушил Половинкин.

– Звонил Романец. Он где-то раздобыл ДНК «Акрама», так вот кровь на одежде которую нашли у Леонида, принадлежит иорданцу. Сдаётся мне, что он специально подбросил её парню, а затем организовал тому передоз. Заметает следы гад. Убили меня! Совсем зарезали! Нет меня больше, был да весь вышел. Не ищите меня! Я бы этого поддонка своими руками задушил. – Он взял свой бокал с вином и залпом выпил.

Таисия тоже пригубила свой бокал. – Звонили из больницы. Олег Вениаминович как узнал о смерти сына, пытался покончить с собой. Сейчас в реанимации. Вот такая «картина маслом» получается.

В зал быстрой походкой, одетый в свой любимый белый костюм – тройку, вошёл олигарх.

– И чего приуныли «черти-сыскные», кого хороним. Что за постные лица.

Все присутствующие посмотрели на Силуянова.

– Официант, будь добр, принеси мне двойную порцию «Метаксы» и «саганаки» в кляре.

Значит так дорогие мои. В подробности я вас посвящать не буду, да вам это и не к чему.