— Вы идёте на колесо? — не выдержала Настя.

— Подожди, — Марков выставил ладонь.

— А ты? — окликнул я Дятла.

Но он только развёл руками.

— Ну как я пойду, Никит, у нас же разговор?! Идите без меня.

— Значит Ванина мама тебе мачеха? — спросила Настя, после того как я закончил рассказывать ей про наше с Дятлом родство, и мы проехали четвертую часть круга. — Тебе наверное с ней плохо живется?

— Вовсе нет. Она добрая и спокойная.

— Обычно в книгах мачеха или отчим очень гадкие люди.

— Ну это же книжки, там всегда такое придумывают, чтобы разжалобить. Сиротские истории — самый избитый и дешевый ход из всех возможных. Никто почему-то не задумывается, что с некоторыми родителями ещё сложнее, чем совсем без них.

— У тебя плохие родители?

— Да нет же, — я не сводил с неё глаз. — У нас нормальная обстановка. Даже хорошая. Просто иногда чувствуешь себя чужим и бездомным. Сейчас уже меньше, а раньше часто такое было.

— Это ужасно чувствовать себя дома чужим.

— Ужасно, когда у тебя нет дома. Ты вроде и живешь где-то, но это просто место, где ты ешь и спишь.

— Мама говорит, что здесь ни у кого из нас нет дома. Что все мы гости в этом мире и настоящее возвращение домой наступает только, когда мы попадаем в рай. Поэтому человек постоянно чувствует себя потерянным и неприкаянным. Мается, ищет чего-то, но не может найти.

— Хорошо, что ты про рай при Ване не сказала, — я представил себе реакцию Дятла и рассмеялся. — У них с бабушкой, знаешь, какие кухонные битвы на тему религии происходят, папа со своей политикой отдыхает.

— Ой, нет, они мне этой физикой и так мозг весь вынесли. Я не люблю спорить и ничего про это не знаю. Просто хотелось бы верить, что для того, чтобы попасть в рай не нужно умирать.

— Лично мне для рая было бы вполне достаточно иметь много денег и ни от кого не зависеть.

— В смысле? Рай же нельзя купить. Это ведь духовная категория.

— Раз духовная, то и попасть мы в него никак не можем. Живыми уж точно.

— Ну, вот, — она засмеялась. — А я всё ещё рассчитывала на рай в шалаше.