Насте удивительным образом удалось не только вобрать в себя лучшие качества моих бывших женщин: раскованность в сексе от Марины, красоту и стервозность от Леры, спокойствие и домовитость от бывшей жены, но и добавить к этому коктейлю умопомрачительную смесь тонкого женского ума, харизматичности и отчаянного авантюризма, замешанного на девичьем задоре.

Я словно обрел всех женщин мира в одной единственной Анастасии Дримовой! Я сорвал джек-пот – я любил самую прекрасную девушку на свете!

Я любил её всю. Я любил ее глаза, губы, скулы. Я любил пальцы ее рук и пальцы ног. Я любил запах ее волос и запах ее кожи. Я любил то как она ходит, бегает, прыгает, стоит, сидит, лежит.

«Я любил ее смех, я любил ее слезы!

Я любил ее улыбку, я любил ее злобу!»

Обычно Настя была настоящей energetic-girl – неутомимой и неугомонной, не дающей мне спокойно сидеть дома: летом она тащила меня на набережную кататься на скейте или на роликах, а зимой на коньках на Медео или на сноуборде в Ян. Но бывали дни, когда она наоборот превращалась в слабую инертную девочку, которой нужны были инициатива, забота, нежность и завтрак в постель. Тогда я готовил ей легкий завтрак и буквально силой тащил ее куда-нибудь в кино или покурить кальян с друзьями, а потом в какой-нибудь суши-бар – это был стопроцентный вариант. Настя обожала японскую кухню – все эти суши, ролы, соевый соус, имбирь и вассаби, а я нет, потому, что никак не мог научиться орудовать этими дурацкими палочками и вечно ронял ролы в соусницу. Но я любил Настю и просил официанта принести мне вилку.

В результате наши отношения были похожи на тяни-толкай, когда, то один тянет, то другой. Наверное в этом и есть секрет идеальных отношений – когда партнеры не просто дополняют друг друга, а еще и подпитывают энергией. И если у одного садится батарейка, то другой включается за двоих и тащит отношения дальше, параллельно подзаряжая уставшего партнера. И пусть между нами уже не возникало того электрического разряда, как в первые дни знакомства, но что бы с нами не происходило один из нас обязательно искрил, освещая наш совместный путь.

Постоянно преображаясь, Настя, как будто раз за разом превращалась в новую улучшенную версию себя, но иногда случались сбои, словно ее операционная система откатывалась назад к каким-то дремучим заводским настройкам и тогда она становилась абсолютно несносной (обычно такое происходило в пресловутые критические дни) и мы ругались. Она начинала цепляться к мелочам и кричала на меня: «Выкини ты уже эти журналы, что ты их хранишь как реликвию! И вообще уберись в квартире или я больше не приеду в этот бомжатник!»