К тому же, смотритель стоявшей неподалеку маленькой метеостанции Толик пригласил его погостить до октября, а у Семена еще остались недочитанными, то есть, честно говоря, вовсе нетронутыми два томика Кастанеды, которые он дал себе слово за лето прочитать и осмыслить. Что произошло потом, никто не знает. То ли не поладили Семен с Толиком, то ли Семен просто пошел прогуляться и заплутал. Толик по этому поводу молчал, да его никто и не спрашивал, а Семен, заблудившись в тайге, долго и безуспешно пытался выбраться, питался ягодами, пил родниковую воду или росу, прятался от диких зверей и совсем было отчаялся, но в одну холодную сентябрьскую ночь набрел на монахов какого-то монастыря. Монахи подобрали его исхудавшего и отчаявшегося и принесли в монастырь. Поскольку говорили в монастыре на непонятном языке, Семен решил, что забрел куда-нибудь в Китай или Монголию, но когда монахи умыли его и напоили чем-то горячим, ему стало безразлично кто они - китайцы ли, монголы или местные буряты; он захотел остаться и остался. Первый год Семен, как мог, помогал монахам, которых в монастыре было двадцать шесть, и учился разговаривать по-ихнему. Это было непросто, поскольку монахи особой разговорчивостью не отличались, больше молчали и улыбались, а если говорили, то короткими фразами, которые легко выдыхались, казалось, прямо из легких. Постепенно Семен начал различать во фразах слова, а потом и постигать их смысл. Через два года он уже мог вполне сносно понимать и говорить на таинственном языке, а еще через полгода, выйдя из своей комнаты как-то утром, Семен увидел сидящего на камне незнакомого мужчину. Никогда раньше Семен его не видел, что ему показалось странным, так как за два года он довольно хорошо познакомился со всеми монахами, а чужих или пришлых в монастыре не было.
- Я знал, что ты должен придти, - сказал мужчина. - Только не знал, решишься ли.
Семен с удивлением посмотрел на говорившего и ничего не понял, поскольку в том, что он попал в монастырь была очевидная случайность и никакой воли или решимости Семена на то не было, но спорить с Учителем не стал...
Через почти двадцать лет после первого разговора состоялся последний, когда Семен объявил, что уходит для того, чтобы изменить мир. Они сидели в саду цветущих вишен и долго беседовали. Никто не знал, о чем они говорили, так как ни одного слова произнесено не было. Слышно было только веселое щебетание птиц да шелест вишневых веток. Наконец, разговор был окончен, они попрощались, и Семен ушел, чтобы вскоре позвонить в квартиру Зои Вячеславовны.