– Что случилось сегодня вечером?

– Куродо пригласил меня на ужин.

– Я имею в виду, во время представления.

– Это тот важный вопрос, который ты хотел обсудить? – огрызнулась Аки.

– Да. Это важно. Ты поставила под угрозу весь спектакль.

– Моя игра понравилась публике и очаровала куродо! – В голосе Аки появилась ироническая нотка.

Йоши сказал:

– Я не понимаю твоего тона. Ты сердишься на меня?

Лицо Аки застыло.

– Как ты смеешь спрашивать меня об этом? Ты, который пробыл со мной одну ночь и затем пренебрег мной? Неужели я стала так омерзительна? Неужели я унизила твое мужское достоинство? Воспитанные мужчины на следующее утро посылают стихи даже случайным дамам. Воспитанные мужчины… но не великий Суруга!

– Аки, я не виноват. Амида тому свидетель. Я работал для твоей славы. Я написал пьесу, чтобы сделать тебя знаменитой в родных провинциях. Но, пойми, когда умер Шите, я почувствовал, что я предал его. Он был моим другом, и я не мог приблизиться к тебе, пока память о несчастном самоубийце была свежа во мне.

– Как я могу поверить этому? Аки была недоверчива, но слушала.

– Я написал еще одно стихотворение для тебя. Йоши вытащил заранее приготовленный свиток, развернул его и прочитал:

– Что ж? Немного поздновато… но это прекрасно. Ты написал это для меня? – Ее рот смягчился.

– Для тебя.

Йоши подошел ближе к женщине и обнял, ощущая упругую податливость ее тела. Его ноздри расширились, втянув терпкий аромат ее духов. Аки медленно уступила, ее глаза потемнели, рот приоткрылся.

Тело Йоши моментально откликнулось на призыв. Он подтолкнул актрису к расстеленному футону, одновременно раскидывая полы ее халата.

– Будем ли мы снова любовниками, – прошептала она, и в ту же секунду полог палатки задрался, и внутрь ее ввалился Охана.

– Что, во имя Будды… – пробормотал он, глядя на распущенные волосы и на распахнутый халат дочери. – Что, Авити подери, здесь происходит? Как ты посмел!! ! Негодяй, я принял тебя, защитил от тех, кто искал твою голову, а ты платишь мне тем, что соблазняешь мою дочь. Я пригрел на груди змею. Охана пьяно всхлипнул от жалости к самому себе.

– Говори же! У тебя нет стыда? Ты предал меня. Йоши растерялся, но его желание смягчить гнев Оханы уступило место негодованию. Он сказал: