Территория, находившаяся под его пристальным и ревностным присмотром, была не так уж велика, но не так и мала. Начиналась она от Астахова моста, и главное ее направление шло напрямик по Ульяновской, потом по Тулинской улицам, через площадь Ильича и потом, опять же никуда не сворачивая, вдоль по шоссе Энтузиастов под железнодорожный мост Курской и Горьковской дорог, вдоль Курской канавы, мимо завода имени Войтовича и кончалась на стыке Старообрядческой и Проломной улиц. Если по этому главному направлению пройтись пешком, потратишь не так много времени. Но это-то направление, особенно участок его от Астахова моста до площади Ильича да прилегающие к нему улицы, и хотелось Петру Кузьмичу сохранить для потомства в полной неприкосновенности! Даже одни лишь названия давали ему право утвердиться в этой идее: Волочаевская, Самокатная, Коммунистическая, Школьная, Библиотечная и — рабочие переулки. Рабочие переулки! Но центральными все-таки были Тулинская и Ульяновская. Именно по этим улицам двигались некогда к центру Первопрестольной сомкнутые грозные колонны рабочих демонстрантов с красными знаменами, а потом, с оружием в руках, подпоясавшись ремнями да пулеметными лентами, поспешали к Кремлю боевые рабочие дружины. По этим улицам проезжал к рабочим курских железнодорожных мастерских Владимир Ильич Лепин.

Площадь Ильича, Тулинская, Ульяновская…

Теперь Петру Кузьмичу Маслову надо было установить, какой урон и в каких размерах может быть нанесем этим достопримечательным историческим улицам строительством нового, как сообщил Стаська, дома.

Еще подъезжая к Астахову мосту, он начал волноваться, а когда троллейбус свернул на Ульяновскую, Петр Кузьмич и вовсе потерял покой, заерзал на сиденье, закрутил головой из стороны в сторону. Однако, если не считать нового здания иностранной библиотеки, выросшего с угла на Яузской набережной, Ульяновская улица до самой Землянки была пока в полной неприкосновенности, что очень обрадовало товарища Маслова. А вот когда троллейбус вынырнул из-под моста на Садовом кольце, Петр Кузьмич насторожился, но — напрасно: слева промелькнули только те новые строения, про которые Петр Кузьмич знал давно и которые, так же, как и библиотеку возле Астахова моста, воспринимал с огорчением и неудовольствием, но как неизбежности, с коими приходилось мириться. Дальше опять все было хорошо, по-старому. Показались побеленные, словно сахарные стены Андроньевского монастыря, и от площади Прямикова, первого председателя Рогожско-Симоновского райсовета, началась Тулинская улица. Двух- да трехэтажные дома ее, много повидавшие на своем веку, но еще очень прочные и с виду удобные, стояли весело, тесно, и неширокая улица была празднично, по-полуденному, по-воскресному пустынной, насквозь пронизанной солнцем до самой площади Ильича, куда и пришагал ни шатко ни валко Петр Кузьмич Маслов, выбравшийся из троллейбуса у площади Прямикова.