Однако и Кружилин понял, что этот взгляд бывшего секретаря райкома на сей раз какой-то искусственный, показной.

— Значит, думаешь, что прижал меня в угол? — тихо спросил Полипов. Василий только пожал плечами. — И ждёшь, как я из него… из этого положения выйду?

— Ну что ж. Это тоже интересно.

— Да… Но только мне выходить ниоткуда не надо. И никуда ты меня не загнал. Конечно, в последние годы судьба меня не балует, в этом ты прав. Пришлось… работу в райкоме, а потом и в совхозе «Степной» оставить…

— Осторожные, однако, формулировочки. Жалеешь, что ли, себя? А когда-то не выбирал выражений. Некогда, мол, выбирать, которые помягче, дело делаем…

— А ты не перебивай! — повысил голос Полипов. — Я твои вопросы выслушивал спокойно.

— Хорошо, — коротко сказал Кружилин.

— Ну вот… Только рано вы собрались хоронить Полипова. Жив ещё Полипов. А формулировки… Я и сам понимаю — наломал дров порядочно, как уж тут ни формулируй. Партия поправит…

— Сколько же можно поправлять тебя? — не выдержал всё-таки Кружилин.

— Во-он ты каков, оказывается! — уже сквозь зубы выдавил Полипов. — А ведь мы терпеливее относились к вам.

— Погоди, погоди… Кто это — мы? И к кому это — к вам?

— Ишь ты, как за слова хватаешься. К тебе вот, в частности. А мы — это старшее поколение.

Кружилин снова взял свой плащ.

— Ладно, Пётр Петрович, кончим бесполезный разговор.

— Действительно, — согласился Полипов. — Только, повторяю, не торопитесь сбрасывать со счётов нас. Как бы ни работали, какие бы перегибы ни допускали, мы свято верили в дело партии, в великое дело…

— Слушай, Полипов, ты это всерьёз проводишь разделение на «вас» и «нас»? — перебил его Кружилин и поглядел ему прямо в глаза.

— Какое… разделение?! — вспылил Полипов. И потому, что вспылил, Кружилин понял: на этот раз Полипов чуть растерялся. — Не хватайся, говорю, за слова.

— А нет разве? И коль уж делишь, то позволь спросить: вы, старшее поколение, верили в дело партии, а мы, пришедшие вам на смену, по-твоему, не верим?

— О-хо-хо! — вздохнул Полипов. — Вон какие далёкие выводы, оказывается, можно сделать, зацепившись за одно слово. Вон как можно повернуть. Но, во-первых, никакого разделения я не провожу. Во-вторых, я просто хотел сказать, что мы, совершившие в семнадцатом году революцию, воздвигли ещё Днепрогэс и Магнитку, неплохо справились с коллективизацией, с индустриализацией, построили, чёрт возьми, социализм. Ты что же, отрицать это будешь?

— Нет.