— Ав другом ведре — ноги. Ногти как сабли. А рядом точильный станок. Загибай, загибай дальше!

— Все было, как я сказал. Только в ведре, действительно, черешня была. Угостил меня дядька черешней. И уговаривать начал — поедем ко мне сейчас домой, там у меня во дворе шелковица, сладость одна! А вечером в театр пойдем. «Синюю птицу» смотреть. У меня два билета есть. И билеты мне сует. Одной рукой мне билеты сует, внимание отвлекает, другой в машину тянет. И глазами на меня кры-сячьпми пялится. Рычит, хрипит… Когда я уже в машине сидел, и дядька дверь закрывал, подскочила к нам как вихрь моя бабушка. За руку меня, и из машины вон. Милиция. кричит, милиция! Прохожие на нас зенки вытаращили. А дядька тут же слинял. На своем москвиче.

— У нас на даче кот каждый день по пять синих птиц мертвых приносит. Думает, так лучше. Мать его газетой лупит за это, но он все равно приносит. Что бы дядька этот с тобой сделал? В попу бы выдрал, а потом придушил. Или в погребе бы запер и мучил?

— Не знаю. Я тогда и не испугался даже. Очень уж шелковицу любил.

— Тон-Тон, ты ведь дом большой знаешь, на Университетском? С башнями. Мы раньше там жили. Так вот, у большого полукруглого окна на лестничной клетке между первым и вторым этажом нашего подъезда дети собирались — друг друга страшными рассказами пугать. Машка Федотова рассказывала про мать. Слушай сюда. Умерла у одной девочки мать. Ее похоронили на кладбище в черном гробу. Девочка легла дома одна спать. Вдруг радио само включается и говорит: Мать вылезает из гроба.

Девочка подумала, что ослышалась, и заснула. Через двадцать минут радио говорит: Мать идет домой.

Девочка проснулась, но опять подумала, что ослышалась. Опять заснула. Еще через двадцать минут радио говорит: Мать подходит к дому.

Девочка проснулась и больше не могла заснуть. Через пять минут радио говорит: Мать входит в подъезд.

Девочка заплакала от страха. Радио говорит: Мать подходит к двери.

Девочка застучала зубами. Радио говорит: Мать входит в квартиру.

Девочка окаменела. Радио говорит: Мать рядом с тобой.

Мертвая мать говорит девочке: Мне холодно, мне голодно, я пришла, чтобы забрать тебя, пойдем на кладбище, в мою могилу. Мы ляжем в мой гроб и ты согреешь меня. А потом я буду есть твое мясо…

Так вот, я недавно узнал, что у Машки потом, когда ей лет десять было, умерла мать. На самом деле. А Машка после похорон пропала. Так до сих пор и не объявилась.

— А отец?

— Не знаю, может он еще раньше из семьи ушел… И про отца один пацан тоже рассказывал. Васька… У мальчика умер отец. У него были черные ногти. Его похоронили. Через день пошел мальчик на базар, купить что-нибудь поесть. Видит — баба торгует пирожками с мясом. Мальчик купил пирожок, стал есть. Подавился, закашлялся и выплюнул человеческий палец. Палец был с черным ногтем. Мальчик узнал палец. Побежал к Шелохолсу (так Васька Шерлока Холмса называл). Шелохолс пошел на базар. Нашел бабу с пирожками. Купил пирожок. Отошел. Разломил его — внутри глаз. Глаз смотрит на Шелохолса. Голос говорит: Иди к бабе в подвал, там лежит мясо.