Кто бы ни исполнил смертный приговор — это была воля Ленина, без него человека такого размаха не посмел бы тронуть никто. Это Ленин согласно мотнул головой, а убийца шагнул за порог камеры и пустил пулю в голову геройского командарма.

Что убийца вышел из кабинета Мундыча, тоже вне сомнений. Такую новость, такой приказ никто не должен был знать — только самая высшая власть и убийца. А за убийства в красной Москве отвечал только Железный Феликс.

Вечером Мундыч накрутил телефон и доложил главному вождю:

— Решение относительно Миронова исполнено, товарищ Ленин.

А главный вождь сказал «спасибо» и еще раз напомнил о совершенной секретности дела. После, опустив ручку, дал отбой по линии. И ушел с головой в бумаги: вся Россия перед ним. И выедает глазами каждую строчку. И нет уже в памяти этого имени — Миронов. До него ли, лбами сошлись два мира, судьба миллионов на кончике его пера… Наставит лобастую голову и прикидывает резолюцию: ведь обманут, что бы ни написал — обманут!.. И трет виски: болит голова, нестерпимо болит, с каждой неделей всё нестерпимей…

Не ведает он, что уже половина мозга усыхает, сжимается в младенческий кулачок.

Без дисциплины и принуждения (не только из-за любви к Родине, но и страха ответственности и малодушия в том числе) нет и не может быть армии, а стало быть, и государственной самостоятельности.

Когда большевики захватывают власть, и следочка не остается от их разоблачений драконовских условий военной службы, придирок офицеров, смертной казни за трусость, непослушание и измену (а сколько же мордобоя в Советской Армии, гнусной «дедовщины», издевательств офицеров — где вы, обличители ужасов старого режима?).

«28 июля (1942 г. — Ю. В.) в разгар оборонительных боев, — пишет маршал Василевский в книге воспоминаний «Дело всей жизни», — был подписан и немедленно отправлен в войска приказ № 227 народного комиссара обороны И. В. Сталина. Приказ этот сразу же привлек внимание всего личного состава Вооруженных Сил… Приказ предлагал «железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток…». Предписывалось также снимать командующих армиями, командиров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск. Те же меры предлагалось применять к командирам и комиссарам полков и батальонов за оставление воинами без приказа боевых позиций. Этим "приказом вводились штрафные батальоны…»

Вводились не только штрафные батальоны (служба в них уже была равна смерти), но и смертная казнь за ряд поступков, несовместимых с защитой Отечества. Словами Корнилова, «необходимо в качестве временной меры, исключительно вызываемой безвыходностью создавшегося положения, введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий… необходимо противопоставить ужасу спереди, со стороны неприятеля, равный ужас сзади, со стороны сурового и беспощадного закона, карающего своею строгостью тех, кто уклоняется от исполнения долга…»