И гром раздался.

Уже после крушения фронта и начала бегства тот же очевидец пишет: «…не только от наличия военной силы зависел сейчас исход борьбы. Неизмеримо большее значение имел моральный фактор. Большевики решили вопрос психологически. Их противники теряли веру в себя, волю к победе. И огромная донская конница, с глубокой ненавистью относившаяся к большевикам, теряла, как выражались фронтовики, «сердце» и отходила к Новочеркасску, не проявляя той стойкости, которой она отличалась несколько месяцев назад…»

2 ноября 1919 г. в Харькове, в штабе Добровольческой Армии, Деникин собирает совещание. Он приказывает Май-Маевскому доложить обстановку: что с армией, почему она так неудержимо бежит? Где резервы?

Май-Маевский заявляет, что в оперативном отделении нет карты, она на вокзале. Там, по предположению штаба, должно было состояться совещание. Более часа совещание поджидает нарочного с картой. Это производит тягостное впечатление.

Доклад Май-Маевского, к смятению участников, вдруг обнаруживает, как поверхностно знает штаб Добровольческой Армии обстановку. Из бессвязного доклада ясно одно: фронт прорван, белые части откатываются, но где, какие — неизвестно. Резервов нет. Отправлено последнее пополнение — 800 штыков. Это катастрофа, и когда, где — до Москвы уже рукой подать!

Несколько позже, так сказать в приватной беседе, Владимир Зенонович скажет барону Врангелю:

— Я считаю положение тяжелым и безвыходным. Причин много, объяснять не буду.

Май-Маевский отстранен от командования и вызван в ставку, в Таганрог.

Лжекапитан Макаров вспоминал:

«Улица, где жил Деникин, охранялась патрулями.

Приемная Деникина была обставлена мягкой мебелью. На стенах висели картины знаменитых художников и оперативная карта грандиозных размеров.

Деникин поздоровался с Май-Маевским самым дружеским образом и пригласил в соседнюю комнату.

— Владимир Зенонович, мне неприятно было отозвать вас. Я долго не решался… У меня была мысль подчинить вам Врангеля… Но вы поймите меня, я это сделал в интересах нашего общего дела…

— Антон Иванович, разрешите мне выехать в Севастополь, где я буду жить…

— Пожалуйста, пожалуйста, с полным окладом жалованья. А теперь пойдемте посмотрим фронт.

Генералы углубились в карту.

— Владимир Зенонович, что вы думаете об общем положении фронта?

— Положение тяжелое. Единственный, по-моему, выход — сосредоточить распыленные части на Кубань и Крым…

— Что вы, Владимир Зенонович?! Отдать без боя занятую территорию?! Нет, я с этим не согласен.

— Другого выхода нет, — настаивал Май-Маевский, — от больших соединений остались небольшие группы, разбросанные на огромной территории. Надо предположить, что противнику с превосходящими силами нетрудно будет ликвидировать эти группы, отрезав их от своих баз и связи. Вы же сами говорите, что от многих частей не имеете сведений… Возможно, они окружены и участь их решена. Нужно еще учесть: армия состоит из крестьян и пленных и у нас не столько потери, сколько дезертиры…