Генерал Врангель с успехом командует сводным кавалерийским корпусом на Румынском фронте. Это умение командовать особенно заметно среди развала армии. Его снова и снова выделяет личная храбрость. Он отлично владеет собой под огнем. Это сразу делает его своим среди солдат.

В один из дней корниловского мятежа он подает рапорт об отчислении в резерв. Служить под контролем войсковых комитетов он отказывается.

«Все последнее время я жил под тяжелым нравственным гнетом. Участь генерала Корнилова, самоубийство генерала Крымова, воз-главление армии «революционным главковерхом», «заложником демократии» во Временном правительстве, адвокатом Керенским, все события последних дней глубоко потрясли армию… процесс разложения возобновился, грозя совсем развалить фронт, а с ним и Россию…»

Исполняя приказ Верховного главнокомандующего генерала Корнилова, генерал Крымов повел свой конный корпус на Петроград. Разрыв председателя правительства (Керенского) с Верховным явился для частей корпуса совершенной неожиданностью. Телеграмма Керенского, объявляющая генерала Корнилова изменником, стала известна лишь на станции Дно (все та же роковая станция в русской истории). Заколебавшись, генерал Крымов упустил время, порыв ослаб, полки заволновались. Через день стало ясно: корпус разложился. Генерал Крымов прибыл к Керенскому. Вышел «чрезвычайно резкий разговор».

Для генерала Крымова очевидна судьба России. Он отправился на квартиру своего ординарца поручика Журавского. Оставшись в комнате один, он выстрелил себе в грудь. Он еще жил несколько часов. Перед кончиной сказал: «Я решил умереть, потому что слишком люблю Родину».

В сентябре Врангеля вызывают в могилевскую ставку. Его представляют генералу Духонину. В ставке он узнает об октябрьском перевороте. Тогда же он встречает и генерала Верховского, спешно приехавшего в Могилев. «Я имел случай его видеть, и он произвел на меня впечатление самоуверенного ничтожества… Получив нужные бумаги, я зашел к Вырубову попрощаться. Я застал его сильно расстроенным, он только что вернулся от Духонина… Крыленко телеграфировал Духонину, требуя «сдачи должности начальнику гарнизона генералу Бонч-Бруевичу». Бездарный, тупой и на редкость беспринципный, Бонч-Бруевич успел втереться в доверие могилевского совдепа…»

Врангель уехал из ставки до ее разгрома революционными матросами. Он с женой остается в Крыму частным человеком, не участвуя ни в каких делах. В январе его арестовывают матросы. Он обречен. Именно из его камеры уводят на расстрелы таких же, как он, генералов и офицеров. Случай уберег Петра Николаевича, а смерть была рядом, ближе не бывает. Товарищей по заключению убивали на берегу и, привязав груз, сбрасывали в море. Не пожалели и глубокого старика генерала в отставке Ярцева. После, уже при немцах, из моря извлекли более ста трупов.