Безусловно, как белый вождь, да, пожалуй, и военачальник, Петр Николаевич стоял выше Деникина. Не его вина, что он принял обломки армии, да еще запертые на крымском пятачке. Он вознамерился земельной реформой вырвать Россию из-под власти большевиков, но выстрел прозвучал вхолостую.

Генерал Врангель сообщает:

«Дисциплина в тылу, особенно в крупных городах, также значительно поднялась. Я неуклонно требовал от начальников гарнизонов самых решительных мер против разнузданности и разгильдяйства воинских чинов в тылу, требовал, чтобы все боеспособные без уважительных причин не оставляли бы своих частей, чтобы все выздоровевшие немедленно отправлялись из лазаретов на фронт; настаивал на соблюдении установленной формы одежды…

Два месяца назад я прибыл в Крым. Волна красной нечисти готова была захлестнуть последнюю пядь русской земли, где, прижатые к морю, ждали ежечасно конца десятки тысяч русских людей.

Два года боровшиеся за счастье родины остатки армии раздирались внутренними распрями, утратили веру в своих вождей, потеряли воинский облик. Объятые ужасом, оборванные и голодные, молили о помощи толпы обывателей — стариков, женщин и детей.

Смерть протягивала над ними свою костлявую руку.

Прошло два месяца, и вновь сплотились вокруг родного знамени русские воины, вновь гордо взвился из праха трехцветный флаг, ощетинились стальной щетиной полки, грудью своей прикрыли родную землю, готовые возобновить борьбу за ее свободу. Под их защитой вздохнуло население, отчаяние сменилось надеждой, горячая любовь к родине охватила сердца.

И вместо костлявого призрака смерти вставал лучезарный образ победы».

Фамилия у Петра Николаевича — чужеземная, а душой он был и остался пламенный патриот, истово русский человек.

Тогда еще не вызрел в недрах Лубянки план похищения белых вождей — тех, что представляли наибольшую опасность, — а чрезвычайная активность, организаторские способности, непримиримость делали барона именно такой мишенью.

Надо полагать, ранняя кончина Петра Николаевича уберегла его от похищения и гибели в застенках Лубянки, как, скажем, это случилось несколько позже с генералом Кутеповым. При красной московской демократии это даже очень просто, а главное — тихо: был человек — и нет. Да мало ли что могло стрястись!

В конце октября 20-го Врангель разбит в Северной Таврии, у самых ворот Крыма. Боже, помилуй и спаси!

Теперь задача — не дать белым гадам закрепиться на перешейке.

Ленин требует от командующего Южным фронтом Фрунзе: «Во что бы то ни стало, в кратчайший срок раздавить Врангеля, так как только от этого зависит наша возможность взяться за работу мирного строительства».