Что-то во тьме, за дверью, пошевелилось. До Йозефа донеслись надсадное кряхтенье и шарканье.

«В доме чужие?»

Йозеф снова лег, но глаз не закрыл. В соседней комнате раздался оглушительный грохот.

Проснувшаяся Рут, которой шел шестой год, пронзительно закричала от охватившего ее слепого ужаса.

– Мама! – позвал Йозеф. – Папа!

Огромные тени ворвались в комнату. Воздух вокруг них, казалось, потрескивал, как статические разряды в радиоприемнике. Йозеф попытался спрятаться в углу кровати, но темные руки потянулись к нему, схватили. Он завопил громче сестры, заглушив ее крики, и в панике пытался отбиться ногами, пока одна из теней не поймала его за щиколотку и не потащила по кровати, лицом вниз. Йозеф цеплялся за простыни, но силы были неравны. Йозеф так испугался, что обмочился; и жаркая влага наполнила пижамные штанишки.

– Нет! – вопил Йозеф. – Нет!

Тень швырнула его на пол, другая подняла Рут за волосы и отвесила оплеуху.

– Молчать! – завопила тень и бросила Рут на пол рядом с братом.

Напуганная девочка смолкла, но ненадолго, после чего взвыла еще громче.

– Тише, Рут, тише, – умолял Йозеф и, взяв сестру на руки, обнял, пытаясь защитить. – Не кричи, малышка.

Дети скорчились на полу, с испугом наблюдая, как тени подняли кроватку Рут и бросили в стену. Бах! Обломки разлетелись по полу. Тени сорвали картины, вытащили из бюро ящички и разбросали одежду, разбили абажуры и электролампочки.

Рут и Йозеф вцепились друг в друга, насмерть перепуганные, с мокрыми от слез лицами. Тени снова схватили детей и поволокли в гостиную, где швырнули их на пол и включили люстру.

Когда глаза Йозефа привыкли к свету, он насчитал семерых незнакомцев, вторгшихся в его дом. На некоторых была гражданская одежда: белые рубашки с закатанными рукавами, серые слаксы, коричневые шерстяные кепи, кожаные рабочие ботинки. Другие же носили коричневые рубашки и нарукавные повязки с красной свастикой. Это были Sturmabteilung, штурмовики Адольфа Гитлера.

Мать и отец Йозефа тоже лежали на полу, у ног коричневорубашечников.

– Йозеф! Рут! – вскрикнула мама, увидев их. Она бросилась к детям, но стоящий рядом нацист схватил ее за ночную рубашку и оттащил.

– Аарон Ландау! – сказал отцу один из коричневорубашечников. – Ты продолжаешь заниматься адвокатской практикой, несмотря на то что евреям запрещено это делать, согласно Закону о восстановлении профессиональной гражданской службы от 1933 года. За это преступление против германского народа тебя отправят в концлагерь.

Йозеф в панике уставился на отца.

– Это недоразумение, – попытался оправдаться папа. – Если только вы дадите мне возможность объясниться…