– У вас какие-то дела в нашем городе? – поинтересовался я, прочистив от пыли нос и вытерев песок с губ и уголков глаз.

Юноша подался вперед.

– Вы живете в Грантвиле? – громко спросил он, пытаясь перекричать кучера Джеба Ноулза, понукающего лошадей и хлещущего кнутом по их напряженным от усилия спинам.

Я кивнул и улыбнулся:

– Держу бакалейную лавку. А сейчас ездил на север, повидаться со своим старшим… со своим сыном.

Он, казалось, и не слышал моих слов. Его взгляд наполнился такой решимостью, какой мне прежде видеть не доводилось, во всяком случае вспыхнувшей так внезапно.

– Не могли бы вы сказать мне одну вещь? – начал он. – Кто в вашем городе самый быстрый стрелок?

Этот вопрос поразил меня тем, что явно родился не из праздного любопытства. Я понял, что юноша заинтересован в моем ответе куда сильней, чем это обычно бывает. Пальцы, сжимающие ручку черного саквояжа, побелели от напряжения.

– Стрелок? – переспросил я.

– Да. Кто самый быстрый пистолет в Грантвиле? Хардин? Он часто сюда приезжает? Или Лонгли?[46] Они бывают здесь?

В этот момент я понял, что с юношей не все в порядке. Нетерпение, с которым он задавал вопрос, лежало далеко за пределами обычного интереса.

– Боюсь, я мало знаю о подобных вещах, – сказал я. – В городе хватает проходимцев, и я первый готов это признать. Но я иду своей дорогой, как и многие другие почтенные люди, и мы не ищем себе неприятностей.

– Но как насчет Хардина?

– Боюсь, этого я тоже не знаю, молодой человек. Но кажется, я слышал, что он сейчас в Канзасе.

На лице юноши отразилось острое и искреннее разочарование.

– Ох, – прошептал он и откинулся на спинку сиденья. Затем резко вскинул голову: – Но у вас же есть другие стрелки? Опасные парни?

Я посмотрел на него и пожалел о том, что отложил газету и позволил болтливости взять над собой верх.

– Такие парни, – холодно ответил я, – есть повсюду на нашем разоренном войной Юге.

– А шериф в Грантвиле есть? – задал молодой человек следующий вопрос.

– Есть, – признал я.