Кен рассматривал лица людей на встречном эскалаторе: усталые, раздраженные, счастливые, пустые. «Полночь ясная настала», – принялись вызванивать колокольчики. Он смотрел прямо перед собой, думая о Рите и Южной Америке. Когда он думал об этом, все становилось гораздо проще.

Звон колокольчиков остался позади и совершенно потерялся в безудержно веселом мужском хоре, поющем а капелла «Бубенцы звенят». Ричард принялся нетерпеливо подскакивать, как только они сошли с эскалатора, и Кен вдруг поймал себя на том, что снова думает об Элен. «Динь-динь-дон, динь-динь-дон, бубенцы звенят!»

– Вон он! – закричал Ричард, резво припустив вперед. – Вон там!

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Кен, когда они подходили к очереди возле «волшебного домика Санты».

Интересно, уже все или нет? Снова свело мышцы живота. Сумел ли он забраться в машину? Лежит ли Элен без сознания на заднем сиденье? Едет ли он по стоянке на темную сторону улицы, где и…

«Не переживай». Последние слова человека в шляпе жгли мозг. «Не переживай. Я сделаю так, что комар носу не подточит».

«Комар носу, комар носу, комар носу, комар носу…» Слова гулко отдавались в голове, пока они с Ричардом медленно приближались к домику Санта-Клауса. Сотня задатка, девять сотен по завершении дела – цена одной средних размеров жены.

Кен вдруг закрыл глаза и понял, что весь дрожит, словно в душном магазине на самом деле стоял невыносимый холод. Виски ломило. Капли пота скатывались из-под мышек, и казалось, что по коже ползают какие-то насекомые. Слишком поздно, думал он, осознав, что напряжение, какое он испытывает с тех пор, как вошел в магазин, отчасти вызвано борьбой с желанием кинуться обратно к машине и остановить человека в шляпе.

Но – шепот в голове был прав: уже слишком поздно.

– А что мне сказать Санте, папа?

Кен с тоской посмотрел на пятилетнего сына и подумал, что тому было бы лучше жить с матерью, гораздо лучше. «Я не смогу…»

– Так что, пап?

Он попытался выжать улыбку, и на мгновение ему удалось представить себя со стороны: благородный отец, который самоотверженно несет чудовищный груз, водруженный судьбой ему на плечи.

– Скажи ему… чего ты хочешь на Рождество, – предложил он. – Скажи ему, что ты был… хорошим мальчиком… и чего ты хочешь на Рождество. Вот и все.

– Но как именно?

Видение уже угасло, он точно знал, кто он такой и что сделал.

– Откуда мне знать? – огрызнулся он. – Слушай, если не хочешь с ним говорить, так и не надо.

Мужчина, стоявший перед ними, обернулся, поглядел на Кена и, криво усмехнувшись, покачал головой, словно пытался сказать: «Понимаю тебя, приятель». Кен улыбнулся в ответ, но у него получилось лишь слегка искривить рот. «Господи, я должен выбраться отсюда, – думал он с отчаянием. – Как я могу стоять здесь, когда…»