– Когда пробьет час освобождения вашей собственной родины и вы понадобитесь ей, вы мгновенно получите полную свободу действий… и жалованье за полгода вперед.

Веронику Барабан женщины запороли до смерти, все еще приговаривая, уже над трупом:

– Вот тебе, баба-комиссар! Вот тебе! Вот тебе…

Прочная, нежная любовь поселилась в сердцах Зиты и Адриана.

А все же время от времени, наедине с самим собой, со вздохом сладостной волнующей тоски, вспоминал король хрупкую, гибкую, как лиана, Мата-Гей. Вспоминал призрачное утро, когда уходил от нее после первых объятий, уходил заласканный, разнеженный, весь в истоме, а она белым, повисшим в воздухе видением провожала Адриана, уходившего в даль пустынной, спящей улицы.

Ах, эта Мата-Гей… Ах, эта рю Лиссбон… Король их никогда не забудет!..

А Зита? Зита угадывала между собой и Адрианом призрак соперницы. Угадывала и прощала таким же великим чувством, каким была вся великая любовь этой маленькой герцогини. Да и разве могло быть что-нибудь на свете, чего не простила бы она своему Адриану?..

Да, любовь прощает все, даже большее, чем может простить человек на земле…

1925