— Но как же ты управляешься? Как держишься? С этим адским распорядком дня…

— Та-та-та… Не рассуждай о том, чего не понимаешь. Ад куда страшнее… Ад — это когда ты больше не можешь видеть тех, кого любишь… Все остальное не считается… Мне сходить за чистыми тряпками?

— Ты запросто найдешь работу поближе к дому… Твои дети не должны оставаться одни по вечерам, никогда не знаешь, что может случиться…

— За ними присматривает невестка.

— Но ведь ты говоришь, что на нее нельзя положиться…

— Иногда можно.

— Touclean — большая фирма, я уверена, у нее есть другие объекты… Хочешь, я тебе помогу? Напишу в отдел кадров? — спросила Камилла, разгибаясь.

— Нет. Ничего не делай, несчастная! Жози есть Жози, но она на многое закрывает глаза… Я толстая и болтливая, и эта работа для меня — жуткое везение… Помнишь, осенью нас осматривал глупый молодой докторишка? Так вот, он грозился, что не подпишет мне разрешение, говорил «Ваше сердце утонуло под жиром»… А Жози все уладила, и ты не лезь, ладно?

— Постой… Мы об одной и той же Жози говорили? О тупой хамке, которая всегда обращается с тобой как с куском дерьма?

— О той самой! — расхохоталась Мамаду. — Я с другой не знакома. Хвала всем богам!

— Да ты же сама ее только что обложила по полной программе!

— Когда это я ее обкладывала? — взвилась Мамаду. — Я бы себе такого ни за что не позволила.

Камилла молча освобождала бумагорезку. Жизнь — тот еще фокусник, любит доставать кроликов из шляпы…

— Но ты все равно очень милая… Приходи как-нибудь вечером к нам домой — брат наколдует тебе сладкую жизнь, любовь и кучу детишек.

— Пфф…

— Что это за «пфф»? Разве ты не хочешь малышей?

— Нет.

— Не говори так, Камилла. Накличешь беду…

— Чего ее кликать — она уже здесь…

Негритянка бросила на нее негодующий взгляд.