Девушка играла в нерешительность. Было что-то нетронутое, несорванное в ее смуглом образе, будто пришла на съемки к Давиду Гамильтону, но не успела еще скинуть с себя теплое кремовое платье. Тот самый случай, когда образ еще не стал негативом.

– Садитесь, чувствуйте себя как у меня, – указал Герман на кресло, стоящее у стола.

Только теперь девушка как смогла украсила вискозным кремом кожаное кресло. Кресло показалось ей без удобств.

– Как вас зовут?

– Кто? – ляпнула внезапно девушка, исследуя кресло пятой точкой. В кресле было неудобно, не кресло, а чужая тарелка, из которой ее скоро психолог должен был съесть. Даже ее 42-й размер никак не мог найти себе места. Наконец, она закинула одну ногу на другую, колени встали одно на другое, как звенья в одной цепи. Теперь руки, не найдя им место, положила сверху на колени. Закрылась.

– Друзья.

– Друзья – Саня, Саша, родители – Шура.

– Очень приятно, Александра. Я – Герман Николаевич, для друзей – немец, для родителей – Гера.

– А почему немец? – стала она усиленно искать его во мне, будто хотела увидеть срочно подтверждения в виде каски, свастики, Rammstein, на худой конец элегантного акцента.

– Герман – Германия – немец.

– Логично.

– Вам что больше нравится?

– Герман… Николаевич, – добавила она после паузы, рассматривая доктора. «Странный какой-то». У Саши не было большого опыта общения с психологами. Но доктора Аурта она представляла другим. Взрослого, в теле, в очках, с бородкой. В этом не было ничего похожего. «По крайней мере спокойный, но добрый», – заключила она про себя.

– Можно просто Герман, для экономии слов.

– Хорошо, Герман. Шла к вам долгих две недели, – в собрании сочинений заинтересовали Шуру часы на стене.

– Разве это долго? Две недели – это всего две субботы.

– Вы все субботами меряете?

– Не я, все так живут.

– А для меня это вечность, – все еще не могла оторваться от часов Саша. Собственно это была рама от картины, в которую вставили цифры и стрелки. Оригинальности добавляло то, что рама была вытянутой, словно панорамный снимок… времени.

– Это потому что вы думали об этом постоянно.