Редкие фолловеры писали Элен: «Ты маньячка». Ну да, а кто спорит?

В четыре годика у Элен начался «жестокий период», как называла его мама. Девочка старательно выковыривала глаза куклам, сжигала плюшевых медведей, протыкала иглами фотографии знаменитых актрис в журналах. Мама очень боялась, что Элен однажды перейдет на живых зверушек или, чего доброго, на сверстников, но дочурка оказалась не настолько сумасшедшей: к семи годам она переключилась на компьютерные игры. Разумеется, жестокие. С кишками наружу и ожившими мертвецами. А еще она дралась с мальчишками. Первой никогда не начинала, но если ее задевали — била со всей силы по болевым точкам, и не только в пах, но и в глаза, коленные чашечки, живот. Одному мальчишке, который попытался как-то стащить с нее топик, тринадцатилетняя Элен чуть не разбила кадык. Паренек легко отделался — всего лишь не мог разговаривать несколько дней.

Маму, вечно кудахтающую толстуху, Элен слегка презирала, в том числе и за любвеобильность и уверенность в собственной неотразимости. Хотя многие от нее и впрямь без ума. Вот, нового мужа в дом притащила, а с ним — новую «сестру». Придется как-то с этим жить.

Мама вышла из комнаты, оставив свежеиспеченных сестер наедине.

— Значит, так, Юленька, — очень нелюбезным тоном произнесла Элен, решив говорить начистоту. — Запомни правила: компьютер в большой комнате — мой, его можешь трогать, только когда меня нет дома, и не смей лезть в мою папку, она так и называется: «Элен». Узнаю, что ты там копалась, — убью.

Элен вспомнила, что папка запаролена, запнулась на секунду, но тут же продолжила:

— Если захочешь слушать какую-то свою музыку — слушай в наушниках. Друзей и подружек в дом водить только с моего разрешения. Это пока все, если еще что-то вспомню — скажу. Ясно?

Бедная Юля испуганно кивнула.

На том и кончился разговор.

К чести Элен, она никогда не лазила в комнату к Юле без приглашения и не копалась в ее вещах. Чего о самой Юле не скажешь.

Как-то раз Элен застукала ее у себя — в тот момент, когда та листала толстую тетрадь. Особую тетрадь — не в клеточку и не в линейку. Просто белые листы, ждущие, когда к ним прикоснется карандаш.

— Это ты нарисовала? — спросила блондинка с таким простодушным любопытством, что у Элен в одну секунду пропало желание замахнуться на сводную сестру кулаком и отругать, как она обычно делала, если Юлька откалывала какую-нибудь глупость.

— Да, — недружелюбно ответила она.

В конце концов, с Юлей ругаться бесполезно. Начнешь ее отчитывать, она будет только грустно кивать в ответ, слезу со щеки вытрет, а через час как ни в чем не бывало обратится с просьбой, глядя своими мечтательно-смущенными глазками: «Лена, а помоги мне с домашним заданием, у меня не получается».