Но ничего не случилось. На той неделе я выиграл двести долларов в фаро, а Чарльз Мариотт сказал, что Сара решила приехать в Нью-Йорк в апреле без детей.

После этого я перестал ходить на мессу. Хотел делать вид, что страшусь греха прелюбодейства, но не мог, а если я не мог лгать себе, то и Господу лгать не смогу. Единственное, что меня волновало, – это Сара, и плевать я хотел, что мы оба несвободны, потому что наша связь станет чем-то большим, чем любой брак, а Сара обещала значить для меня больше, чем лучшая жена в мире для любящего мужа.

5

Мы не могли ждать. Она поехала домой к брату, и я вместе с ней. И как только набралась смелости, Сара сказала ему, что хочет прогуляться со мной по Пятой авеню. Чарльз ее отпустил, хотя и злился ужасно, но ни ее, ни меня это не волновало.

Мы отправились ко мне. К тому времени я занимал две хорошо меблированные комнаты на Четвертой авеню. Да, в доходном доме, но там есть два класса жилья, это известно всем, кто когда-либо жил в Нью-Йорке: высший класс, где селятся честные, уважаемые работяги, и низший класс, который не лучше выгребной ямы, отчего у доходных домов такая плохая репутация. Доходный дом, в котором жил я, отличался чистотой и хорошо содержался, а когда в мою квартиру вошла Сара, мое жилье показалось мне не хуже королевского. Я глазам своим не верил – так она была красива. Я был сражен и мог только смотреть на ее дрожащие пальцы, которые пытались расстегнуть пуговицы платья. Потом попытался расстегнуть пуговицы и я, но находился в таком состоянии, что они проскальзывали через пальцы. Господи Исусе, мы были так неловки, что нам не оставалось ничего иного – только рассмеяться, и тогда мы снова стали самими собой, и пытка нашей долгой разлуки закончилась.

Я так отвык от занятий любовью, что, будь сторонним наблюдателем, я бы себя обсвистал и обсмеял, но страсть ее была так велика, что вскоре я предпринял еще одну попытку. Потом просто не знаю, что случилось со временем, – только я увидел темноту за окном.

Позднее, когда зажигал свечу, она спросила, был ли я верен ей. Когда же ответил: да, она сказала, что не верит. Я и сам не мог поверить, но это правда. Мы снова рассмеялись, но потом Сара расплакалась и просила меня никогда не оставлять ее, а я ответил, что это я должен молить ее об этом, а не она. Но Сара все равно никак не могла поверить, что я ее люблю. Мне пришлось много раз повторять ей это, и наконец я все же убедил ее.

Я проводил ее до дома Мариотта к полуночи, брат ждал ее. Я видел, что он в ярости, но Сара обняла его и так страстно принялась умолять простить ее, что ему ничего не оставалось, как сменить гнев на милость, но, когда она ушла наверх, Чарльз сказал мне: