Принесли лук, и шах стал натягивать его, отпускать тетиву и снова натягивать, показывая придворным, как легко он сгибает тяжелое боевое оружие. Сидевшие поближе вполголоса вскрикивали от восхищения его силой, остальные же воспользовались передышкой и стали беседовать. Тут Роб понял, почему удостоился приглашения: он, европеец, был тоже своего рода диковинкой, и его, наряду с артистами и зверями, показывали гостям. Персы засыпали его вопросами:

– А у вас тоже есть шах в твоей стране… как она называется?

– Англия. Да, у нас король. Его зовут Канут.

– А мужчины в твоей стране – воины, наездники? – с любопытством спросил один старичок с мудрым взглядом.

– Да, да, великие воины и отличные наездники.

– А что погода, климат какой?

Он ответил, что там гораздо холоднее и более влажно, чем здесь.

– А едят что?

– Совсем не то, что вы здесь, пряностей гораздо меньше. И плова у нас нет.

Это их поразило.

– Нет плова! – возмущенно повторил старик.

Роба тесно обступили, но не из приязни, а из любопытства, и внутри их круга он чувствовал себя одиноким.

– По коням! – нетерпеливо вскричал шах, вставая из кресла. Толпа устремилась вслед за ним к находившемуся рядом полю, забыв о борцах, которые все еще сопели, обхватив друг друга.

– Поло! Поло! – закричал кто-то, и все захлопали в ладоши.

– Что ж, сыграем, – согласился шах и отобрал трех человек в свою команду и четырех – в противную.

Лошадки, которых конюхи вывели на поле, были крепкими пони, по крайней мере на пядь ниже гордых белых жеребцов. Когда все были в седлах, игрокам раздали длинные гибкие клюшки с крючком на конце.

На противоположных краях длинного поля стояло по паре каменных столбов, шагах в восьми друг от друга. Обе команды галопом помчались к своим столбам и выстроились перед ними в линию. Игроки замерли лицом друг к другу, как две армии, готовые к сражению. Один из военачальников, которому выпало быть судьей, отошел к краю поля и вбросил в центр деревянный шар размером с эксмутское яблоко152.

Зрители закричали, лошади бешеным галопом устремились навстречу друг другу, всадники завопили, размахивая клюшками.

«Боже мой! – мысленно воскликнул перепуганный Роб. – Тише, тише!» Три лошади столкнулись, раздался леденящий душу звук, одна из них упала и покатилась по земле, а ее всадник вылетел из седла. Шах размахнулся клюшкой и громко шлепнул по деревянному шару, лошади устремились вслед за шаром, перепахивая траву гулкими ударами копыт.

Упавшая лошадь пронзительно ржала, пытаясь встать на ногу с порванными поджилками. Несколько конюхов выбежали на поле; лошади перерезали горло и уволокли прочь раньше, чем всадник успел встать на ноги. Он держался за левую руку и усмехался сквозь плотно стиснутые зубы. Роб решил, что рука, вероятно, сломана, и приблизился к пострадавшему.