Ник вдруг остановился у кровати, глядя на нее, прижав руку к груди.

— Что такое? — как пружина, распрямилась Алиса. — Боль за грудиной? У тебя болит за грудиной?

У нее был пунктик насчет боли за грудиной.

— Нет, — ответил он с улыбкой и убрал руку. — Извини… Задумался.

— Ну ты даешь! — сердито бросила она, откинувшись на постель. — У меня чуть с сердцем плохо не стало!

Он опустился на колени рядом с ней. Она чуть отвернула его голову со словами:

— Я еще зубы не чистила…

— Да ладно тебе! — ответил он. — Я хочу сказать что-то очень серьезное.

— Вот почищу зубы, тогда и говори свое серьезное.

— Я тут думал… — начал он, не обращая на нее внимания, — я думал, как все-таки хорошо, что ты тогда ударилась головой. Я каждый день благодарю Бога, что Он изобрел степ-аэробику.

— Очень серьезно… — Она улыбнулась. — Очень романтично.

— Спасибо. Стараюсь как могу.

Он опустил голову, а она потянулась, чтобы легко, по-дружески поцеловать его. Она еще не почистила зубы, и ей страшно хотелось кофе. Но поцелуй вышел неожиданно горячим, она почувствовала, как в глазах защекотало от слез, вспомнились сразу все поцелуи: от первого неуклюжего подросткового до официально разрешенного словами «Можете поцеловать невесту», до колкого от щетины, в шоке после всего происшедшего, с красными от натуги глазами после рождения Мадисон, до болезненно-прекрасного, после того как она порвала с Домиником и сказала Нику (тогда, на парковке у «Макдоналдса», когда дети ссорились на заднем сиденье): «Возвращайся домой. Возвращайся, пожалуйста».

Дверь спальни распахнулась, и Ник, широко улыбаясь, одним прыжком очутился у дальнего конца кровати. Мадисон держала поднос с завтраком, Оливия — огромный букет подсолнухов, а Том — подарок.

— С Днем матери! — сказали они хором, как поздравляют с днем рождения.

— Это мы хотим реабилитироваться за прошлый год, — пояснила Мадисон, устраивая поднос у Алисы на коленях.

— Я так и подумала, — сказала Алиса, подцепила вилкой сразу несколько оладий и отправила их в рот. — Ммм, вот вкуснотища-то!

Они могли подумать, что она смакует вкус (черника, корица, сливки — это и правда было чудесно), но она смаковала все это утро, старалась остановить его, сохранить, уберечь до того, как оно, подобно многим другим, перейдет в разряд воспоминаний.

Благодарности

Благодарности