— Она меня не любит, — пробормотал Toy из-под одеяла.

— А вот это тяжко, согласен. Не дает, да к тому же еще и не любит — куда уж хуже.

В понедельник Toy встретил Марджори на школьной лестнице. Мысленно он настолько отделил ее от себя, что вид хорошенькой улыбающейся девушки поверг его в замешательство, словно она воскресла из мертвых.

— Привет, Дункан! Прости меня за пятницу. Джанет сказала тебе, почему я не смогла прийти?

— Да, сказала.

— Сегодня после завтрака у нас спевка. Ты в столовую?

— Вроде бы.

Марджори улыбалась так ослепительно, что это не могло не отразиться на лице Toy, однако в столовой он сидел рядом с ней и Джанет Уир молча, рисуя на столешнице.

— Вечером мы с Джанет идем в оперу, — сообщила Марджори.

— Прекрасно.

— Места мы не забронировали, придется постоять в очереди за билетами на балкон.

— Прекрасно.

Джанет отправилась за сигаретами.

— Эйткен с нами не идет — он ненавидит оперу. А ты, Дункан, ведь ее любишь?

— Да.

Марджори придвинулась к нему поближе:

— Дункан, знаешь, я готова тебе позировать, когда тебе захочется.

— Марджори, давай прекратим это. — Нажимая на карандаш, Toy сгустил тень под глазом и добавил: — Нам лучше избавиться друг от друга.

Он бросил на нее взгляд искоса. Марджори спокойно разглядывала рисунок.