— Мы пришли, — начал Драммонд, — так как прочли в газетах, что ты каждый день устраиваешь службы, во время которых белые женщины насилуют негров.

— Сам понимаешь, мы самую малость приняли на грудь, — проговорил Макалпин.

— Офигеть, — сказал Драммонд.

— Чудеса, да и только, — сказал Макалпин.

— Да уж, — сказал Драммонд.

Они принялись гоняться по церкви, вдоль рядов скамей, зигзагом по нефу, вверху по галерее, останавливаясь, чтобы осмотреть роспись с новой точки, и окликая друг друга.

— Отсюда целиком видна стена с окнами.

— Боже правый, да здесь ныряльщик.

— На дерево лучше всего смотреть сверху.

— Но я вижу навозного жука, а ты не видишь.

Макбет тяжело опустился рядом с Toy:

— Они получили дипломы. Им хорошо смеяться.

Наконец они сошли вниз, и Драммонд произнес серьезно:

— Все в порядке, Дункан, тебе не о чем беспокоиться.

— Тебе понравилось?

— Мы завидуем, — сказал Макалпин. — Я во всяком случае. Пошли выпьем.

— С удовольствием! Куда?

— Не забывайте, у меня всего полкроны, — напомнил Драммонд.

— У меня двадцать шесть фунтов, — сказал Toy. — Но на них нужно жить до следующего заказа.

Драммонд сказал: