— Да, но не о тех, у кого в изобилии монет и банкнот; богатства такого рода — всего лишь цветные бусы, нужные, чтобы держать в повиновении производителей. Эти же владельцы и управители поступают умнее: они копят энергию. Они вознаграждают себя временем: временем, чтобы думать и планировать, временем, чтобы загодя изучать потребности.

Вошедшие в комнату старик с палкой и смуглый молодой человек в тюрбане затеяли у центрального столба тихую беседу. Грант, чей голос звучал ровно и бесстрастно, вдруг заявил:

— Что мне больше всего ненавистно, это их самомнение. Их институт делит весь народ на победителей и проигравших и называет себя «культурой». Их совет из всех способов жизни допускает только те, что выгодны им, и называет себя властью. Культура и власть якобы две высшие независимые силы, а ведь они всего лишь перчатки, что облекают руки «Волстата» и «Квантума», «Кортексина» и «Алголагникса». А ведь они искренне считают себя базисом. Верят, что на их алчности стоят континенты. Слово «алчность» они, конечно, не употребляют, зовут это выгодой или — между своих, когда не надо притворяться — «поживой». Убеждены, что только благодаря их выгоде люди производят и питаются.

— Может, это и верно.

— Да, потому что они так устроили. Но это вовсе не обязательно. Старики помнят время, когда производители неожиданно стали обеспечивать всех всем необходимым. Не гибли урожаи, не истощались шахты, не ломались машины, однако существо выкинуло в океан горы еды, потому что голодные не могли платить за нее выгодную цену, и дети сапожников ходили без сапогов, потому что их отцы изготовили слишком много обуви. И производители смирились с этим, как будто с землетрясением! Они отказывались понимать, что могут удовлетворить нужды всех людей и наплевать на выгоду. Они бы это поняли, не могли бы не понять, однако совет затеял войну.

— И чем это помогло?

— Поскольку существу не удавалось больше обогащаться, продавая людям произведенные ими же необходимые вещи, оно стало продавать совету вредоносные вещи. Тогда началась война, и вредоносные вещи были использованы для уничтожения полезных вещей. Существо наживалось на возмещении как тех, так и других.

— С кем воевал совет?

— Он раскололся на две части и воевал сам с собой.

— Это самоубийство!

— Нет, самое обычное поведение. Более дельная половина съедает менее дельную и набирается силы. Война — это не более чем насильственный способ сделать то же самое, что в мирное время половина людей делает тихо-мирно: употребляет вторую половину, чтобы получить пищу, тепло, машины и сексуальное удовольствие. Человек — это пирог, который сам себя выпекает и съедает, и рецепт этого пирога — разобщение.