— Я твой автор.

Ланарк уставился на него. Автор сказал:

— Пожалуйста, не надо делать круглые глаза. Такое уже бывало. У Воннегута в «Завтраке для чемпионов» и у Иеговы в Книгах Иова и Ионы.

— Вы претендуете на роль Бога?

— Теперь нет. Но я бывал его частью. Да, я часть той части, которая когда-то была целым. Но я испортился и был извергнут. Если я исправлюсь, мне будет позволено перед смертью вернуться домой, так что я все время погружаю клюв в свою прогнившую печень, глотаю ее и извергаю. Но она отрастает. Творение разлагается во мне. Вот сейчас я извергаю тебя и твой мир. Эта подтирка, — он поворошил бумаги на постели, — часть процесса.

— Я не набожен, — проговорил Ланарк, — но мне не нравится, что вы смешиваете религию с выделениями. Прошлой ночью я видел часть того, о ком вы толкуете, и ничего противного в нем не было.

— Ты видел часть Бога? — воскликнул автор. — Как это случилось?

Ланарк объяснил. Автор очень разволновался.

— Повтори эти слова.

— «Есть… есть… есть…» — потом пауза и: «Есть… если… есть…»

— «Если»? — Автор сел. — Он действительно сказал «если»? Не просто ворчал все время: «Есть, есть, есть, есть, есть»?

— Мне не нравится, как вы говорите «он». То, что я видел, не принадлежало к мужскому полу. А также, наверное, и к человеческому роду. Но оно, конечно же, не ворчало. Что с вами?

Автор прикрыл рот руками — очевидно, чтобы заглушить смех, — но на глазах у него выступили слезы. Сглотнув, он произнес:

— Одно «если» на пять «есть»! Невероятная степень свободы. Но верить тебе или не верить? Я создал тебя честным, но доверять ли твоим органам чувств? На большой высоте «есть» и «если» должны звучать почти одинаково.

— Вы как будто принимаете эти слова слишком уж близко к сердцу, — фыркнул Ланарк с оттенком пренебрежения.

— Да. Ты меня не любишь, но тут уж ничего не поделаешь. Я в первую очередь человек литературы.

Проговорив это слегка в нос, автор тихонько захихикал.

Из-за края картины появилась высокая блондинка, вытирая кисть о передник. Она спросила с вызовом:

— Я закончила это дерево. Теперь мне можно уйти? Автор откинулся на подушки и отозвался ласковым голосом: