— А я-то думал, Дуг вяжется ко мне из-за того, что я хожу на работу! — заорал он. — Что все эти безобразия под дверью — из-за забастовки! Что мальчишки просто хулиганят! Ты же сказала мне, что бросишь эту чушь с чудесами, Джудит! ТЫ ДАЛА МНЕ СЛОВО!

Он шагнул ближе, я увидела сосудики у него в глазах. Я поставила стакан и тарелку, но смотреть на папу не могла, смотрела вниз, на бутерброд. Он сказал:

— Я же тебя предупреждал, Джудит! Предупреждал раз за разом — брось это дело…

Тут голос у него оборвался, он сел на кровать, и плечи у него затряслись.

Я сказала:

— Я только верила — вот и все. — И голос мой состоял из одного воздуха. — А остальное сделал Бог.

— БУДЬ ОН ПРОКЛЯТ! — заорал папа.

— Я просто пыталась помочь, — сказала я.

Папа встал. Он сейчас был похож на сумасшедшего. Он сказал:

— Ну так вот тебе за твою помощь.

Он взял мой дневник, содрал с него обложку. Попытался разорвать пополам, но картон оказался слишком крепким — просто гнулся, и все. От этого папа еще сильнее рассвирепел. Он начал выдирать страницы, сразу помногу, руки у него тряслись и вздрагивали. Когда страниц почти не осталось, он бросил дневник на пол и огляделся.

Что случится дальше, я поняла за секунду до того, как оно случилось, но все равно ничего не успела сделать. Я закричала и бросилась к нему, но он уже схватил одно из полей Красы Земель; дома, деревья и коровы так и посыпались на нас. Я цеплялась за его руки, но он оттолкнул меня и принялся смахивать на пол реки и замки, дворцы и города. Он с корнем вырывал деревья, сравнивал горы с землей, топтал ботинками здания.

Я висла у него на руках, я висла у него на ногах, мы упали, он снова поднялся, он сорвал звезды, он сломал луну, он разбросал планеты. Он схватил солнце, клетка лопнула. Море треснуло с таким же звуком, с каким трескается тарелка, корабли попадали. Небо рухнуло на землю, земля развалилась на куски. Кровати и стулья, чайники и кусты, розы и бельевые веревки, мельницы, грабли, сливовые пироги и подсвечники дождем сыпались вокруг. Выли фетровые собаки, бились бисерные рыбы, ржали зебры, рычали львы, огнедышащие драконы изрыгали огонь, скорпионы бегали по кругу. Я пыталась их спасти, но что хватала, то роняла, и в воздухе вокруг повсюду были перья, и пластилин, и проволока, и бусины, и головы, и руки, и ноги, и волосы, и мех, и камни, и песок, и крылья. И вскоре не осталось совсем ничего, только груда хлама.

Папа стоял, пыхтя и покачиваясь. Он огляделся, потом ринулся к двери. Она бухнула у него за спиной, я услышала, как он топочет по лестнице. И тогда я тоже упала, только не знаю где, потому что никаких мест больше не было, и сколько я падала, я тоже не знаю, потому что не было и времени. Тьма заполнила мне глаза, потому что больше не было света и не было никакого смысла снова вставать, потому что однажды сделанного уже не изменишь.