Затем этикетки вместе с газетой поступали к вырезальщице. Она стояла перед большим наклонным столом и вырезала отмеченные статьи острым изогнутым ножом. (Несмотря на логотип, ножницами в бюро не пользовались.) Обработанные газеты вырезальщица сбрасывала на пол, и каждые пятнадцать минут их гора вырастала ей до пояса. Специальный работник собирал эту макулатуру и увязывал в тюки.

Вырезанные статьи с этикетками поступали к наклейщице, и она приклеивала этикетки к вырезкам. Затем вырезки каталогизировали, сортировали, раскладывали по конвертам и отправляли заказчикам.

Фрэнси легко освоила технологию регистрации вырезок. Уже через две недели она помнила наизусть названия примерно двух тысяч рубрик каталога. Тогда ее стали обучать работе чтицы. Еще две недели она только и делала, что изучала карточки с запросами заказчиков, которые были более детальными, чем рубрики каталога. Когда проверка показала, что Фрэнси помнит все запросы, ей доверили читать оклахомские газеты. После нее хозяин просматривал газеты перед тем, как передать вырезальщице, и указывал на ошибки. Когда Фрэнси наловчилась так, что не нуждалась в проверке, к оклахомским газетам добавили пенсильванские. Скоро за ними последовали еще и нью-йоркские, так что она вычитывала газеты трех штатов. К концу августа Фрэнси прочитывала больше газет и отмечала больше статей, чем любая другая сотрудница бюро. Работа ей еще не наскучила, и хозяину хотелось угодить, и зрение пока было прекрасное (единственная из всех чтиц, она не носила очки), и фотографическое восприятие у нее развилось очень быстро. Она могла окинуть статью взглядом, сразу выделить ключевые слова и сделать вывод, соответствует статья запросу или нет. Фрэнси прочитывала от ста восьмидесяти до двухсот газет в день. Сотрудница, которая занимала второе место, прочитывала не больше ста – ста десяти газет.

Да, Фрэнси была лучшей чтицей в бюро – и получала меньше всех. Хоть ей и подняли зарплату до десяти долларов в неделю, когда она перешла на читку, чтица номер два получала двадцать пять долларов, а все остальные – по двадцать. Но Фрэнси не завела дружбы с девушками, и они не откровенничали с ней, поэтому у нее не было возможности узнать, как чудовищно ей недоплачивают.

Несмотря на то что Фрэнси нравилось читать газеты и она гордилась зарплатой десять долларов в неделю, счастья это не приносило. Фрэнси очень много надежд возлагала на работу в Нью-Йорке. Когда-то ее душа трепетала даже от такой мелочи, как коричневая вазочка в библиотеке, а уж от такого гигантского города, как Нью-Йорк, она ожидала просто потрясения. И вот ничего подобного.