— Мне так сонно, — проговорила Земайе. — Пошлю-ка я Эстер сделать мне «нескафе», а не то на планерке засну.
— Растворимый кофе — это ужасно же? — сказала Дорис. — Как я рада, что не очень-то пью кофе, иначе померла б.
— Чем тебе «нескафе» не угодил? — спросила Земайе.
— Его и кофе не стоило называть? — ответила Дорис. — Он по ту сторону добра и зла.
Земайе зевнула и потянулась.
— А по мне — хорошо. Кофе есть кофе.
Погодя, когда они входили в кабинет к тете Онену, Дорис впереди, в синем сарафане-размахайке и в черных «мэри-джейнах» с квадратными каблуками, Земайе спросила у Ифемелу:
— Почему Дорис ходит на работу черт-те в чем? Она своими нарядами будто анекдоты травит.
Они уселись за овальный стол переговоров в просторном кабинете у тети Онену. Шиньон у той был длиннее и несообразнее предыдущего, высокий и уложенный спереди, с волнами волос, струящимися по спине. Она попивала из бутылки диетический спрайт и сообщила Дорис, что статья «Замуж за лучшего друга» ей удалась.
— Очень хорошо и вдохновляюще, — сказала тетя Онену.
— Ах, но, тетя Онену, женщины не должны выходить замуж за близких друзей, там же никакой химии секса, — возразила Земайе.
Тетя Онену бросила на Земайе взгляд, каким оделяют чокнутого студента, которого никто всерьез не воспринимает, а затем покопалась в своих бумажках и сказала, что статья Ифемелу о миссис Фунми Кинг ей не понравилась.
— Зачем ты написала «она никогда не смотрит на дворецкого, когда с ним разговаривает»? — спросила тетя Онену.
— Потому что она не смотрит, — ответила Ифемелу.
— Но получается, что она гадина, — сказала тетя Онену.
— Мне эта деталь показалась любопытной, — сказала Ифемелу.
— Согласна с тетей Онену, — вклинилась Дорис. — Любопытная она или нет, это же оценочно?
— Сама затея брать у кого-то интервью и писать подводку к нему — оценочна, — сказала Ифемелу. — Дело не в собеседуемом. Дело в том, что́ собеседующий о нем понял.
Тетя Онену покачала головой. Дорис покачала головой.
— Зачем нам так осторожничать? — спросила Ифемелу. Дорис ответила, фальшиво шутя: