Прекрасно понимая огромную вину Марии Антуанетты перед Францией, перед историей – писатель и не пытается ее приуменьшить, – мы по-человечески сочувствуем несчастной королеве.
«Говорят, что симпатия – ключ к познанию. Это верно для Цвейга, – пишет Ромен Роллан. – Но верно также и противоположное: познание – ключ к симпатии. Он любит разумом. Он понимает сердцем. Смешение того и другого рождает в самом Цвейге… ненасытную любознательность психолога, удивительно похожую на „чувственную любовь“».
Художественное произведение – а произведение, построенное на историческом материале, в особенности – всегда субъективно. Непроизвольно или осознанно подчиняясь своей концепции, автор исторического романа допускает неточности, подчас уводящие читателя от истины. Примеров этому в мировой литературе много. В беллетризованной биографии «Мария Антуанетта» подобных серьезных отклонений от безусловно имевших место исторических фактов нет. Но она, конечно, не свободна от неточностей и ошибок. Желая дать психологический портрет королевы, автор выстраивает повествование в соответствии с этой задачей, иногда при этом отступая от хронологии событий, иногда опуская те из них, которые считает малосущественными для своей концепции или даже мешающими ей.
Исторический роман и не должен зеркально отражать историю. Сила его в другом. Лион Фейхтвангер в неоконченной литературоведческой работе «Дом Дездемоны» пишет: «…я каждый раз заново убеждался в том, что так называемая „чистая наука“ способна представить нам всего лишь скелеты, зачастую очень тщательно препарированные скелеты, созерцание которых доставляет своего рода эстетическое удовлетворение, но нарастить на такой скелет живую плоть способна одна лишь поэтическая фантазия». Под «чистой наукой» писатель имел в виду историческое исследование. Е. В. Тарле в заметке «Историческая книга для детей» пишет: «Придирчивость историка не означает, что надо лишать писателя права на художественный вымысел, на свою творческую трактовку образа исторического героя».
Исторический роман – не учебник истории, и все же он в большей степени, чем научная историческая литература, определяет представление среднего читателя об исторических событиях и личностях.
Именной указатель
Именной указатель