Клеопатра слышала крики и шум снаружи. По мере того как приближалась тяжелая поступь, все остальные звуки затихали. Клеопатра узнала мерный топот — так ходят только римские солдаты, этот шаг не спутаешь ни с чем.

Раздался стук в дверь.

— Царица, мое имя Марк Прокулий, и я послан Цезарем.

Хармиона помогла Клеопатре подняться и отойти от тела Антония. Слова, прозвучавшие за дверью, дали царице возможность очнуться и вспомнить, кто она такая и что она обещала Антонию.

— Цезарь мертв, он убит в Сенате двадцатью тремя ударами кинжала. Но если вы намерены доставить меня к нему, я с радостью открою вам дверь.

Хармиона дернула ее за руку, привлекая внимание к себе.

— Марк Антоний сейчас среди богов, а ты — среди живых.

Никогда прежде Хармиона не позволяла себе таких вольностей, даже в те дни, когда Клеопатра была маленькой и непослушной.

— Настало время для переговоров, государыня, — добавил Гефестион. — Такая возможность может никогда больше не представиться.

Хармиона не выпускала руку царицы.

— Подумай о своих детях. И о своем отце, и его отце, и отце его отца, и множестве царей, что были твоими предками.

Клеопатра высвободилась из хватки Хармионы и открыла крошечное окошко. Все, что она видела, — это ремень римского шлема и квадратная челюсть.

— С чем ты послан?

— Ты должна открыть дверь и проследовать с нами.

— Почему?

— Ты должна верить в мудрость и милосердие Цезаря. Он велел мне сказать тебе, чтобы ты была отважной. Освободись из своей темницы, приди к нему и начни переговоры.

— Минутку, господин. — Гефестион закрыл окошко и прошептал: — Ты слышишь, что он говорит? Октавиан желал только смерти Антония. Теперь пришло время просить о милости.

— Почему же он так жаждет начать переговоры, если прежде отвергал все наши попытки? Он хочет заполучить содержимое этой гробницы.

Как может такой мудрый человек, как Гефестион, быть столь наивным?

Клеопатра отворила окно.