А потом вновь пошла плясать передо мною жизнь со своими взлетами и падениями. Однажды, в приступе меланхолии, я зачеркнула одно слово в заглавии книги, которую дал мне Ги де Вер, и написала другое. Книга называлась «Луиза Смиренная». Я заменила имя Луиза на Жаклин.

~~~

~~~

В тот вечер все выглядело так, словно мы намеревались заняться спиритизмом. Мы собрались в кабинете Ги де Вера, свет был потушен. А может, его просто отключили. Мы слушали Ги в темноте. Он пересказывал текст, который в обычных условиях прочитал бы при свете. Впрочем, я несправедлив к хозяину — Ги де Веру вряд ли понравилось, если бы он услышал про спиритизм. Он не заслуживал такого… И сказал бы мне, с оттенком легкого упрека: «Ну что вы, Ролан».

Потом он зажег свечи в канделябре, что стоял на каминной полке, и снова уселся за свой стол. Мы расселись по местам, лицом к хозяину. Кроме меня там была еще эта девушка, и супружеская пара лет сорока. Супруги выглядели чистенько, немного по-мещански. Я их видел здесь в первый раз.

Я повернул голову и встретился взглядом с девушкой. Ги де Вер продолжал говорить, слегка подавшись вперед, но сохраняя непринужденный вид, будто просто собирался поболтать. На каждом собрании он читал тексты, которые позже раздавал нам в печатном виде. У меня сохранилась одна копия как раз с того собрания. Там есть пометка. Девушка назвала мне номер своего телефона, и я записал его внизу страницы ручкой с красной пастой.

«Максимальная концентрация достигается в положении лежа, с закрытыми глазами. При малейшем внешнем воздействии степень концентрации снижается. Дополнительные усилия в положении стоя, а также открытые глаза еще больше препятствуют концентрации…»

Я едва сдерживал дурацкий смех, причем раньше со мной такого не случалось. Горящие свечи придавали лекции оттенок торжественности. Мы то и дело переглядывались. Но, судя по всему, девушка была настроена более серьезно. Она посматривала на Ги де Вера с уважением, а в глазах ее читалось беспокойство, оттого что она не сможет чего-то понять. В конце концов она призналась мне в этом. Мне стало немного стыдно за мое веселье. Я с ужасом представил себе, что могло бы произойти, если бы я расхохотался. В ее взгляде я прочитал призыв о помощи, немой вопрос: «Ах, достойна ли я находиться в таком обществе?»

Ги де Вер заговорил еще серьезнее: он сцепил пальцы и глядел так, словно обращался только к ней. Под его взглядом девушка, казалось, окаменела. Наверно, она боялась, что он непременно задаст ей вопрос, что-то вроде: «А не поделитесь ли с нами теперь вашими мыслями об услышанном?»