Жюли перевела сказанное для Джун.

— Сценарий этого не предусматривает? — спросил я.

— Я думала, мы останемся здесь. — С сомнением поглядела на сестру, та в свою очередь, на меня, а затем сухо обратилась к Жюли:

— Мы верим ему? Он нам верит?

— Да.

Джун усмехнулась:

— Что ж, добро пожаловать, Пип.

Я растерянно взглянул на Жюли.

— Вы вроде говорили, что в Оксфорде изучали английскую литературу, — прошептала она.

В ее голосе вдруг послышался отзвук былых подозрений. Я встряхнулся, набрал в грудь воздуха:

— Шагу не ступишь, чтоб не наткнуться на аллюзию. — Улыбнулся. — Бессмертная мисс Хэвишем?

— И Эстелла.

Я перевел глаза с одной на другую:

— Вы это серьезно?

— Мы так шутим между собой.

— Ты шутишь, — поправила Жюли.

— И Мориса уговаривала с нами поиграть, — сказала Джун. — Результат нулевой. — Облокотилась на стол. — А ну-ка, поведайте, к каким выводам вы пришли сообща.

— Николас рассказал нечто невероятное.

Мне представился еще один случай убедиться, что сестры не ожидали от старика подобного двуличия, — Джун не столько удивилась, сколько рассвирепела. Пока мы в очередной раз раскладывали все по полочкам, я сделал открытие, до которого легко было дойти и раньше, сличив их имена: из двух близняшек Джун появилась на свет первой. Ее старшинство угадывалось в том, как покровительственно она обходилась с Жюли — в силу самостоятельности и лучшего знания мужской психологии. В режиссуре спектакля использовались истинные различия их характеров: одна разумная, другая неразумная, точнее, одна покрепче духом, другая послабее. Я сидел между ними, лицом к морю, следя, не мелькнет ли где-нибудь тайный соглядатай, — но, если он и продолжал шпионить, присутствия своего не обнаруживал. Девушки принялись выведывать мою подноготную.

И мы сосредоточились на Николасе: на его родителях, его чаяниях, его бедах. Третье лицо тут кстати, ибо я вел речь о своем выдуманном «я» — жертве обстоятельств, сочетавших в едином человеке притягательность беспутства с неистребимой порядочностью. От расспросов об Алисон я быстро отделался. Свалил вину на случай, на судьбу, на законы избирательного сродства, на внутреннюю неудовлетворенность; и, в подражание Жюли, дал понять, что не хотел бы вдаваться в детали. Кончено и забыто, жизнь не стоит на месте.