Я посмотрел на восток. Яхта скрылась из виду, пустынный простор обдавал своим тихим дыханьем кроны сосен над головой, завитки волос Жюли. Я сидел, прислонясь спиной к стволу, она притулилась сбоку. Плоть моя дрогнула блесткой недавнего фейерверка, вспенилась выпитым до капли шампанским. Я взял Жюли за подбородок, и мы слились в поцелуе; затем, не разнимая губ, легли рядом, вытянулись в ажурной тени ветвей. Я вожделел ее, но не столь жадно, как раньше — впереди ведь целое лето. Пока мне довольно и ладони меж спиной и блузкой, довольно ее языка меж моими зубами. Она шевельнулась, легла сверху, вперекрест, уткнулась носом мне в щеку. Молчание.

— Скучала? — прошептал я.

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Вот так бы ночи напролет, всю жизнь, всю жизнь.

— Ночь напролет не выйдет. Ты костлявый.

— Не вяжись к словам. — Я обнял ее крепче. — Скажи: да. Сегодня ночью — да.

Потеребила мою рубашку.

— Хорошо с ней было в постели? С австралийской подружкой?

Я мигом заледенел, глаза мои налились небом, голубеющим в сосновой хвое, в горле зашевелилось признание… нет-нет, еще не пора.

— Про нее — в другой раз.

Ласково ущипнула меня.

— А я думала, ты уже все о ней рассказал.

— Почему ж спрашиваешь?

— Потому.

— Ну, почему?

— У меня вряд ли выйдет так… ну, ты понял.

Я изловчился, поцеловал ее макушку.

— Ты уже доказала, что гораздо ее талантливей.

Помолчала, точно я ее не убедил.

— Я еще ни разу ни с кем не спала по любви.