Я не должен ничего помнить. Однако я помню все, только так, словно это было не со мной, а рассказано мне кем-то другим.

Не знаю, все ли то, что я припоминаю с такой хаотичной точностью, произошло на самом деле или же мне только хотелось, чтобы так случилось, но уверен, что именно в этот вечер в наших мыслях обрел ясные очертания План — так, как бывает, когда хочешь придать какую-то форму бесформенному переживанию, превращая в фантастическую реальность ту фантазию, которую кто-то вообразил реальностью.

— Наш маршрут носит ритуальный характер, — пояснял Алье во время подъема. — Это висячие сады, такие же, или почти такие же, как построил Соломон де Каус для Гейдельберга, точнее для Палатинатского курфюрста Фридриха V, в великом веке торжества розенкрейцеров. Света здесь немного, но так и должно быть: нужно чувствовать, а не видеть; наш радушный хозяин не передал в точности замысел Соломона де Кауса — сконцентрировал его на более тесном пространстве. Сады Гейдельберга воплощали собой макрокосмос, а тот, кто создал их здесь, является последователем микрокосмоса. Посмотрите на этот грот, украшенный раковинами и камнями… Несомненно, он очень вычурный. А де Каус имел в виду эмблему «Аталанты Бегущей» Михаэля Майера, где коралл — философский камень. Де Каусу было известно, что форма садов может влиять на небесные тела, потому что в них существуют знаки, которые своей конфигурацией повторяют гармонию Вселенной…

— Невероятно! — изумился Гарамон. — Но каким образом сад влияет на небесные тела?

— Есть такие знаки, которые склоняются друг к другу, смотрят друг на друга, обнимаются и принуждают к любви. У них нет и не может быть четкой и определенной формы. Каждый из них, в зависимости от того, что он диктует — страсть или порыв духа, — воздействует на определенные силы, как это происходит с египетскими иероглифами. Контакты между нами и божественными существами могут осуществляться только посредством печатей, символов, букв и обрядов. Исходя из тех же соображений божества обращаются к нам исключительно через сны и энигмы. Так и в случае с садами. Каждая часть этой террасы воспроизводит одно из таинств искусства алхимии, но, к сожалению, нам, как и нашему хозяину, не дано его постичь. У этого человека, который тратит все собранные на протяжении многих лет средства на построение идеограмм, не понимая их смысла, небывалая приверженность тайне, согласитесь со мной, господа.

По мере того как мы поднимались от террасы к террасе, сады меняли свой облик. Некоторые из них были похожи на лабиринт, другие имели форму эмблемы, но при этом общий рисунок нижних террас можно было увидеть, только поднявшись на верхние, так что я узрел внизу контуры короны и еще много других симметрий, которые не мог заметить ранее и которые все равно не смог бы расшифровать. Если идти между живыми изгородями, каждая терраса, вследствие действия закона перспективы, открывает определенный образ, а если смотреть с верхней террасы, то можно сделать новые открытия, которые иногда имеют совершенно противоположный смысл, чем увиденное ранее; таким образом, каждый уровень этого каскада говорил одновременно на двух различных языках.