Потом гид повел нас смотреть окошечко в стиле мануэлино, так называемое «жанела»: ненамного больше простой отдушины, его проем был облеплен со всех сторон морскими и подводными сувенирами, водорослями, ракушками, якорями, брамселями и швартовами — в прославление достижений здешних рыцарей на поприще океаноплавания. По сторонам окна, на чем-то вроде декоративной ленты, опоясывающей приоконные пилоны, я увидел высеченные знаки Подвязки. Как может быть символ английского ордена в португальской военной крепости? Гид не знал что отвечать, но через некоторое время, проводя нас по противоположному крылу, кажется, северо-восточному, обнаружил и показал нам знаки Золотого руна. Я не мог не подумать о тончайшей игре соответствий, объединяющих Подвязку с руном, руно с аргонавтами, аргонавтов с Граалем, Грааль с тамплиерами. Я вспоминал и бредни полковника Арденти, и какие-то страницы из сочинений одержимцев… И прямо подскочил, когда гид-португалец ввел нас в залу со сводчатым потолком, усеянным розетками. Из доброй половины розеток глядела бородатая, козлоподобная физиономия. Бафомет…

Мы спустились в крипту. От семи отлогих ступеней пол необработанного камня подкатывается к абсиде, в которой так и видится алтарь или трон Великого Магистра. Но чтоб приблизиться к нему, надо пройти под семью сводами, в середине каждого из коих — роза, каждая крупнее предыдущей, а последняя, совершенно распустившаяся, нависает над колодцем. Крест и роза в тамплиерском монастыре, в зале, которая несомненно создавалась до розенкрейцерских манифестов! Я задал гиду несколько вопросов в этом духе, он улыбнулся:

— Знали бы вы, сколько знатоков оккультного дела паломничает сюда к нам… Говорят, это был зал для инициации…

Случайно попав в еще не отреставрированное помещение, я оказался посередине пыльной мебели и картонных коробов. Я рассеянно запустил руку в короб — вынулся растерзанный том на еврейском языке, приблизительно семнадцатого века. Что делает еврейская книга в Томаре? Гид ответил, что тамплиеры поддерживали отношения с местной еврейской общиной. И, подведя меня к окну, показал кусок французского сада с маленьким изящным лабиринтом. Творение, сказал он, еврейского архитектора восемнадцатого столетия, Самуила Шварца.

Второе свидание в Иерусалиме… А первое назначалось в Замке. Не так ли говорится в прованском завещании? О господи, вот он заветный замок, замок первого съезда. Это не Монсальват рыцарских романов, не Авалон гипербореев. Они искали место для срочной ретирады, что первым делом приходило им в голову, храмовникам из Провэна, привыкшим командовать гарнизонами, а не перечитывать романы Круглого Стола? Отступаем на укрепленные позиции, окапываемся в Томаре. И там под именем Рыцарей Христа уцелевшие храмовники пользовались всеми благами свободы, неограниченными гарантиями, и там у них была налаженная связь со связными второго отряда!