— А не слишком много чести проходимцу? — озабоченно переспросил Диоталлеви.

— Нет, нет, — отвечал Бельбо, — он сюда полагается. Как соевый соус в китайской кухне. Нет соевого соуса — кухня не китайская. Посмотрите на Алье, он в этих делах съел собаку. Не подделывается же он под Калиостро или Виллермоза. Сен-Жермен — квинтэссенция Гомо Герметикуса! Г… в квадрате!

Петр Иванович Рачковский. Жизнерадостен, напорист, вкрадчив, разумен и хитер, гениальный очковтиратель. Мелкий функционер — связывается с революционными группами — в 1879-м арестовывается тайной полицией с обвинением укрывательства друзей-террористов, покушавшихся на генерала Дрентельна. Переходит на сторону полиции и записывается (ах вот как!) в черную сотню. В 1890 году изобличает в Париже организацию, которая фабриковала бомбы для русских покушений, и ухитряется арестовать на русской территории не менее шестидесяти трех террористов. Через десять лет вскроется, что все бомбы были сделаны его людьми.

В 1887 году распространяется письмо некоего Иванова, покаявшегося революционера, который заверяет, что большинство террористов — евреи. В 1890 году появляется еще одна «исповедь старого революционера», обвиняющая революционеров, эмигрировавших в Лондон, в том, что они британские агенты. В 1892 году выходит фальшивка якобы от имени Плеханова, утверждающая, что предыдущий документ был инспирирован руководством «Народной воли».

В 1902 году предпринимаются попытки учредить франко-русскую антисемитскую лигу. Для успеха предприятия Рачковским применяется техника наподобие розенкрейцерской. Он пускает слух, будто подобная лига существует, и начинает ждать, чтобы кто-нибудь ее создал. Но он использует и другую тактику: умело перемешивает вымысел с правдой, и поскольку правда, на первый взгляд, работает ему во вред, никто не сомневается в истинности вымысла. Он пускает гулять по Парижу загадочное обращение к французам с призывом поддержать Патриотическую Русскую Лигу, основанную в Харькове. В этом обращении он указывает на себя самого как на предположительного противника этой лиги и увещевает себя самого, Рачковского, переменить позицию. В частности он обвиняет себя самого в использовании компрометантных фигур, таких как Нилус, что чистая правда.

На каком основании «Протоколы» могут быть атрибутированы Рачковскому?

Покровителем Рачковского был министр Сергей Витте, прогрессист, пытавшийся превратить Россию в современную страну. За каким чертом прогрессисту Витте понадобилось опираться на реакционера Рачковского, знает только Господь, но мы уже ничему не удивлялись. У Витте имелся политический противник, некий Илья Цион, издавна атаковавший его публичными заявлениями, больше всего напоминавшими пассажи из «Протоколов». Но в писаниях Циона не было намеков на еврейскую угрозу, да и откуда им быть — он сам был крещеным евреем. В 1897 году по приказу Витте Рачковский проводит обыск на даче у Циона в Териоках и находит памфлет Циона, своей идеей восходящий к книге Мориса Жоли «Диалог в аду между Монтескье и Макиавелли», которую принято считать прототипом «Сионских мудрецов». Частично в памфлете присутствует и материал Эжена Сю. Витте приписываются воззрения «Макиавелли» — Наполеона III. Рачковский — не зря он гений фальсификации — заменяет Витте на евреев и широко распространяет текст. Имя Циона великолепно подходит для данной цели, пробуждая аллюзии со словом Сион. В этом случае слово дано крупному деятелю еврейской науки и политики, предостерегающему от еврейского же заговора. Так и рождаются «Протоколы». Вскорости этот текст попадает в руки некоей Ульяны или Устиньи Глинки, которая связана в Париже с кругом мадам Блаватской. В свободное от работы время она доносит на русских революционеров, эмигрировавших во Францию. Безусловно, Глинка — агент павликиан, павликиане связаны с аграриями и в их интересах убеждать царя, что программы Витте соответствуют программам международного заговора евреев. Глинка доставила документ генералу Оргеевскому, а тот через командующего императорской гвардией передал его прямо в руки самому царю. У Витте начались неприятности.