— Заранее они не умеют, — безнадежно заметил Арчи с высоты своего жизненного опыта. — Эдмунд, ты ведь еще не знаком с Конрадом Таккером?

— Нет, как будто бы. Здравствуйте.

Они обменялись рукопожатием. Американец был одного с Эдмундом роста, широкоплечий и крепкий на вид. Его глаза за стеклами очков в толстой роговой оправе твердо встретили взгляд Эдмунда, и Эдмунд ощутил совершенно не свойственное себе смятение.

Потому что в глубине души, под лоском цивилизованных манер, в нем разгоралось медленное пламя ярости против этого человека, этого американца, который вторгся в его жизнь, воспользовавшись его отсутствием, разбередил в сердце Вирджинии юношеские фантазии и теперь собирается, как ни в чем не бывало, увезти ее, жену Эдмунда, с собой в Штаты. Эдмунд любезно улыбался Таккеру в лицо, а на самом деле его так и подмывало сжать кулак и от всей души заехать по этому крупному загорелому носу. Размозжить, раскровянить… Воображаемая картина была постыдно отрадна его сердцу.

Но в то же время он чувствовал, что в иных обстоятельствах этот человек мог бы с первого взгляда внушить ему симпатию.

Приветливый взгляд Конрада Таккера был как бы зеркальным отражением его взгляда.

— Очень рад с вами познакомиться.

Чтоб ему провалиться.

Арчи отошел к подносу с бутылками.

— Эдмунд, стаканчик виски?

— Благодарю, не откажусь.

Хозяин дома взялся за бутылку «Знаменитой куропатки».

— Ты когда прилетел из Нью-Йорка?

— В пять тридцать.

Конрад осведомился:

— Удачно съездили?

— Более или менее. Улаживал кое-какие конфликты, знаете, все решает правильно выбранное слово… А вы, как я понял, старый знакомый моей жены?

Если он рассчитывал вывести этим вопросом собеседника из равновесия, то расчет его не оправдался. Конрад Таккер ничем не выдал себя, не выказал никакого смущения.

— Совершенно верно. Когда-то в дни нашей давней бездумно растраченной юности мы были постоянными партнерами в танцах.

— Она сказала, что вы вместе летите в Штаты?