— Да нет, просто он особенный.

— И, кроме того, славный малый.

— Ты прости меня, Конрад. Что бы ты сейчас ни испытывал, я не хочу, чтобы ты думал, будто я использовала тебя в своих интересах.

— По-моему, все было и в твоих, и в моих интересах одинаково. Мы помогли друг другу. Нам обоим было худо. И как раз в нужную минуту рядом оказался нужный человек. Рядом со мной, по крайней мере, такой человек оказался. Ты.

— Ты тоже особенный, Конрад, ты это знаешь? И рано или поздно настанет день, когда ты встретишь женщину, такую же особенную, как ты. Она не займет место Мэри, у нее будет свое место рядом с тобой. Специально для нее предназначенное. Запомни, пожалуйста. Это важно и для тебя, и для твоей маленькой дочери.

— Слушаюсь. Оптимистичный подход.

— И, пожалуйста, перестань грустить.

— Долой Грустного Американца.

— Ой, не напоминай мне. Надо же было мне так грубо ляпнуть.

— Когда я теперь тебя увижу?

— В скором времени. Мы с Эдмундом как-нибудь соберемся и приедем в Штаты. И тогда непременно увидимся.

Она положила голову ему на плечо.

— «Эти чары тревожат, волнуют меня…»

Последние ноты песни прозвучали и стихли под пальцами пианиста.

Конрад произнес:

— «Потому что я тебя люблю».

— Я тоже, — отозвалась Вирджиния. — Все было чудесно.

Ноэль ехал обратно в Коррихил. Спортивный автомобиль лихо катил в гору, в приоткрытое окно задувал ароматный ветер. Ноэль не торопился. Было отрадно побыть наедине с собой, перевести дух, собраться с мыслями — одни привести в порядок, от других отмахнуться. Выезжая из Кроя, он было подумал поставить какую-нибудь приятную запись, не так одиноко будет ехать. Но потом отказался от этой мысли: сейчас он, вопреки обыкновению, нуждался в тишине. Да и святотатство это — швырять в черную трепетную бесконечность ночи пронзительные звуки рока.

По обе стороны дороги лежала затемненная, скудная, почти необитаемая земля. И, тем не менее, Ноэлю странным образом чудилось, будто в дороге за ним наблюдают. Сам этот древний край, эти темные очертания гор, сохранившиеся до наших дней от начала времен. Должно быть, здесь все осталось таким, как было сотни лет назад.