— Это я уже второй раз реву. Джефф зовет меня поехать с ним в Австралию, а я не поеду. И почему-то из-за этого тоже разревелась в три ручья…

— Люсилла…

— Я побуду некоторое время дома. Если вы с папой согласны потерпеть меня у себя под ногами.

— Для нас ничего не может быть приятнее.

— Для меня тоже.

Люсилла жалобно улыбнулась матери, последний раз, теперь решительно, высморкалась и встала.

— Оставляю вас в обществе друг друга. Но, пожалуйста, па, спустись, когда сможешь, и позавтракай. Будешь лучше себя чувствовать.

— Я приду, — обещал Арчи.

Люсилла пошла к двери.

— Пойду посмотрю, не съели ли эти два обжоры весь бекон, — она улыбнулась. — Вы недолго, ладно?

— Да, моя хорошая. И спасибо.

Она ушла, и Арчи с Изабел опять остались одни. Немного погодя Изабел отошла от мужа и встала у высокого окна. Ей виден был сад, крокетная площадка, скрипучие старые качели. Солнечные лучи еще не достигли газонов, трава влажно блестела ночной росой. В отдалении возвышались белые березы в золотой листве. Погода скоро испортится.

Изабел проговорила:

— Бедняжка Пандора. Но, мне кажется, я понимаю.

Она подняла взгляд вверх, к верхушкам гор, к небу, увидела громоздящиеся в лазури тучи, нагоняемые западным ветром. Солнечный рассвет — дождичек в обед. Вчерашний восхитительный день сегодня не повторится.

— Арчи?

— Да?

— Это снимает вину с Эдмунда, верно?

— Да.

Она отвернулась от окна. Глаза Арчи были устремлены на нее. Изабел с улыбкой сказала: