– Простите? – говорит кудрявая блондинка, стоящая сразу за мной. – Сколько сейчас времени? У вас есть часы?

Взгляд этой блондинки из-под накладных густых ресниц устремлен куда-то через мое левое плечо, но мне ясно, что говорит она со мной, потому что за плечом у меня только стена.

– Сейчас половина одиннадцатого, – говорю я, загипнотизированная ее декольте и надутыми ботоксом губами. Она вся пропитана искусственным загаром, оттенок кожи напоминает цветом дорогую дубовую мебели в нашей гостиной. Косметики на лице так много, что кажется, словно ее наносили из специального распылителя. У нее волосы до талии и так сильно начесаны, что она стала похожа на героиню Фары Фоссет.

– Пасибки, – ее густо подведенные глаза мягко поблескивают.

– Вы сюда часто приходите? – Я сама в ужасе кривлюсь от собственной неловкой попытки завязать беседу.

– Каждый уик-энд, – теперь эта красотка сверлит взглядом затылок какому-то молодому парню, который стоит на три человека впереди меня.

– Музыку хорошую тут играют?

– Годится.

– Симпатичный танцпол, как вам кажется?

Она трясет головой в несогласии.

– Я не танцую. Вы на мои каблуки посмотрите.

Смотрю на ее ноги и тут же ловлю себя на мысли, что удивляюсь, как она вообще удерживает равновесие?

– Слышала, сюда ходит много футболистов, – говорю я.

Ее голубые глаза фокусируются на мне. Напряженность этого взгляда нервирует.

– Ну, есть такое дело. А что, запали на кого-то определенного?

– Да не то чтобы… но надеюсь встретить… – понижаю голос до шепота, чтобы не кричать на всю толпу, – Алекса Генри.

По ее лицу проскальзывает еле заметная тень интереса.

– Да, он ничего так.

Жду, скажет ли она еще что-то, но, похоже, ее энтузиазм иссяк. Только через полчаса со мной снова кто-то заговаривает.

– Прости, милая, – охранник поднимает руку, стоит мне подойти вплотную к позолоченному шнуру, отделяющему толпу от входа. – Сегодня не твой вечер.