Это я сама себя загнала в этот угол и мне самой из него выбираться.

Разумеется, ни о чем таком я Джеймсу не говорила, но стала откладывать кое-какую часть заработка, чтобы снова стать самостоятельной. Несмотря на то, что я Джеймсу отдавала двести фунтов за ренту и столько же за еду каждый месяц (он сказал, что будет платить за мое проживание и еду только до тех пор, пока я не найду себе работу), но небольшая стопка банкнот в тайном кармашке моего рюкзака стала потихоньку расти. Я, вероятно, накопила пару сотен фунтов, достаточно, чтобы открыть депозит и платить за жилье, но откладывать получается слишком медленно. Может, нужно еще примерно полгода? Только эта надежда и поддерживает меня на плаву, только так я вижу свет в конце тоннеля. Когда у меня будет свой угол, я смогу все время работать в «Тескос», не буду больше присматривать за мамой Джеймса, смогу снова есть более здоровую пищу и сбросить вес. Даже, наверное, заведу подруг на работе. Парочка из них мне улыбалась, но я так напугана, боюсь, что они сочтут меня снобом, когда услышат, как я говорю и о чем. Я изредка при них говорю (Джеймс уверен, что я слишком хорошо владею речью, и многим это покажется заносчивостью с моей стороны). Я часто вспоминаю первый день, проведенный в компании труппы Эбберли. Вспоминаю, как болтала со всеми подряд, и очень скучаю по той женщине, которой я была. Не могу отделаться от мысли, что и Джеймс, возможно, тоже скучает по ней…