Стив протягивает мне руку.

– Я на связи, – говорит он и жмет мою ладонь. Легкая морщина разрезает его лоб, когда он откидывается на своем сиденье и снова достает из кармана «Блекберри». Я открываю дверь автомобиля и выхожу прочь.

* * *

Пятница, 23 октября 1992

Пятница, 23 октября 1992

Я была в заложницах у Джеймса около шести недель, он покидал меня только ради визитов к матери, в больницу. Перед тем как выйти из дома, он отключал телефон и проверял, чтобы каждая дверь и каждое окно были наглухо заперты. После недели моего отсутствия на работе моя начальница, Вэл, позвонила и попросила меня к телефону. Я с софы слышала, как Джеймс сказал ей, что я уехала в Йорк, потому что здоровье матери ухудшилось и я должна была быть рядом с ней.

– Она велела мне поблагодарить вас за все и принести извинения за то, что мало времени уделяла работе, – сказал он Вэл от моего имени, и в его голосе звучало неподдельное раскаяние. Похоже, Вэл удовлетворилась этим объяснением, потому что она больше не перезванивала. И вообще никто не звонил. Ни мама, ни Джейк, ни Хеллс, ни Руперт, ни Эмма. Ведь ни у кого просто не было моего номера…

Я вдруг осознала, что Джеймс может запросто меня убить в любой момент, когда захочет, и никто об этом не узнает, никто не встревожится. И так моей целью с утра каждого дня стала очень простая вещь: выжить. Не то чтобы Джеймс снова меня бил, нет, – ну, если не считать того случая, когда он заметил, что я высунулась в окно спальни и пыталась привлечь внимание какой-то леди на улице. Он меня избил. Он раздавал приказы: сядь сюда, встань там, приготовь еду. А иногда просто игнорировал меня. Не давал читать, смотреть телевизор и даже не разрешал убрать беспорядок в комнате для шитья. Мне позволялась только работа по дому или пребывание на софе в холле, причем сидеть надо было так, чтобы он меня постоянно видел.