Кусочки пластика были пяти цветов — красные, синие, фиолетовые, желтые и зеленые.

— Это совсем просто, Дэвид: зеленый цвет означает, что документы на право собственности уже получены и их практически никто не оспаривает; желтые указывают на то, что участок приобретен, но окончательно проблема еще не решена по разным причинам; фиолетовый цвет — переговоры о закупке ведутся и не должно возникнуть непреодолимых препятствий; синий — закупки происходят, но иногда возникают некоторые трудности, поэтому они потребуют времени и денег; красный цвет — это территории, в принципе нерасчленимые и не подлежащие продаже по разным причинам. Но это вовсе не означает, что мы отказались от попыток приобрести их.

Точные слова Реба всплыли в памяти Дэвида Сеттиньязa. В маленьком белом кабинете с окнами, выходящими на Баст-Ривер и Манхэттен, полтора года назад он сказал: «Недавно я купил там кое-какие земли».

Кое-какие земли!

— Реб, вы хотите сказать, что действительно купили все это?

— Да.

Серые зрачки были непроницаемы. И никакого намека на иронию или подобие улыбки.

— И сделали это обычным путем, используя подставных лиц?

— Да.

— И никто, кроме тех, кого вы облекли доверием, не знает, что за всеми этими сделками стоит один и тот же человек?

— Никто.

— Даже члены правительств упомянутых стран?

— Даже они.

— Вы использовали доверенных лиц?

— Сто одиннадцать человек.

— И их, в свою очередь, контролировали владельцы компаний?

— Да, их трое или было трое: Эмерсон Коэлью, Жоржи Сократес, бразильцы, и Хайме Рохас, аргентинец. Эмерсон недавно умер, его сменил сын. Жоржи — самый главный из троих, он руководит всеми операциями.

«Значит, здесь Приближенным Короля является человек по имени Жоржи Сократес, однако у меня нет никакого досье на него».

— Вы скоро встретите, то есть увидите по возвращении из Нью-Йорка посланца Джетро, который передаст вам досье на этих людей, в частности досье Жоржи. Кстати, они почти так же чисты, как ваше.

Он говорил, как всегда, спокойно и дружелюбно, но сомнений не оставалось: в Ребе уже не было той сдержанности, той немного лукавой отстраненности, с которой начиная с 1950 годов он вел свои дела и сообщал о новых компаниях.