– «Наша маленькая группа всегда была и будет до конца», – пробубнил он, раскачивая головой из стороны в сторону. – Наша тоже. Кто, если не мы, покажет всем, насколько все зыбко, насколько все прогнило. Вонь, вонь от этой гнили витает в воздухе, но люди называют это «слегка испорченной экологией». Будто за городом можно убежать от этого. Везде сплошной обман, и они его дети, – он ткнул тем, что оставалось от сигареты, в сторону центрального района. – Его дети, его…

Несколько капель упали на засыпающий город. Буря была близко… Вдалеке мелькнула молния. Подул западный ветер. Но он этого не замечал. Он молча смотрел остекленевшими глазами на грязные улицы, по которым проезжали редкие одинокие машины, прокручивая в голове свои воспоминания. Песня закончилась. Началась другая. Он громко вскрикнул, нарушая сон трущоб:

– Что? Неужели эта сука будет снова петь?

Вместо ответа начался дождь, смывший его слова в историю. Из этой картины можно было сделать хорошую драму, но в любом случае, всё это не больше, чем жизни нескольких людей. Кому сейчас есть дело до них?

После того как нас чуть не сбил уже третий поезд подряд, мы поняли: пора выходить на улицы. Часы дороги не пропали даром: мы были в центре города. Немного прошли и вышли на привокзальную площадь с обелиском в центре. Где-то в толпе мелькнул человек в желтом дождевике, он выделялся своей яркостью, и это развеселило меня, но увы, человек быстро исчез в одном из пабов на Лиговском. Мой товарищ не удержался и пошутил про фаллическую форму обелиска. Он даже не догадывался, что Фрейд в своё время на этом делал деньги и психологию. Теперь же на таких шутках зарабатывают туалетные комики. Наверное, я слишком критичен.

Мы шли по главной улице – широкому проспекту, набитому доверху людьми, машинами, старинными домами и памятниками архитектуры. Правда, домов за салонами и вывесками уже и не было видно. Лишь полуголые красавицы в дорогущем нижнем белье на большом рекламном баннере радовали глаз в этой серо-цветной безвкусице. Небо уже посветлело, но даже редкий луч не пробивался через завесу туч. Весь этот город – набережная неисцелимых. С одной стороны, инфекционный изолятор у канала, с другой – чистый вымысел: смыслы и знаки, которых нет, но мы всё же наполняем ими судьбу всех прокаженных.

Не боясь непогоды, над домами пролетел огромный неповоротливый дирижабль грязно-зеленого цвета с большими экранами и громко кричащим рупором:

– Все на футбол! Акция от Хеленгайзера! При покупке трех единиц товара скидка на второй билет 70%! Это твоя удача, так возьми её в руки!